Меня пробрало дрожью ужаса и страха. Какой бы сильной и смелой я ни пыталась себя показать, мне было страшно. Хотелось свернуться в клубочек и спрятаться ото всех в самый отдалённый угол, где меня не найдут. Вспомнив свои первые ощущения, я перевела взгляд на запястья и рассмотрев то, что на них оказалось, горько усмехнулась. Стоило догадаться сразу. На моих руках красовались кандалы из того же сплава, что и цепь, которой меня пленила Лэя. От них тянулась длинная металлическая и тонкая цепочка, прикованная к стене в глубине камеры. Теперь стало понятно, почему я чувствую себя настолько измученной. Они высасывают из меня магию до последней крупицы, не позволяя ей восстановиться. Я попыталась встать, опираясь на затёкшие конечности. Нахлынул очередной приступ боли, и я не сдержала болезненный стон. Оказавшись на ногах, я с особым усилием едва удержала равновесие. Решив осмотреть пространство вокруг, двинулась в тёмную глубь камеры, где обнаружила кучку жирных крыс, подбирающих что-то с земли. Правее в самом углу стояло потрёпанное временем железное ведро, видимо, для того, чтобы справить нужду, которую меняли не раньше, чем через несколько дней, предположила я. От осознания этого я сморщилась в жутком отвращении, нехотя представляя, как это можно сделать со скованными руками. Решив переключить внимание, я бросила взгляд в левую сторону. Там был разбросан редкий настил из сена, служащий подстилкой для сна, который был больше для видимости, чем спальным местом. Тонкие колючие прутья отсырели, и на некоторых из них, виднелась въевшаяся плесень. Спать на таком, то ещё удовольствие, но это было лучше, чем валяться на земле, на которой меня благополучно оставили.
Вдруг с противоположной стороны я услышала стон, а затем всхлип. Медленно приблизившись к решётке, которая отделяла меня от свободы, я заметила, как в камере на против, дрожит тело девушки.
– Эй! С тобой всё в порядке? – крикнула я, но в ответ ничего не услышала.
Очередной всхлип и она сменила положение, поджав ноги ближе к себе.
– Не трогай моего сына… – едва ли разборчиво пробормотала женщина, и следом повисла звенящая тишина.
Я попыталась позвать её снова, но в этот раз услышала лишь гулкое эхо моего хриплого голоса, отскакивающего от склизких серых стен. Видимо, она бредит во сне, – вынесла я вердикт. От безысходности я прислонилась лбом к холодным прутьям и подавила очередной порыв слёз. Нужно успокоиться, я не могу так легко сдаться, иначе я проиграю, прежде всего, самой себе.