Сейчас, вспоминая то свое состояние, я могу сказать, что действовала как будто под гипнозом. Мне странно вспоминать, как Арнольд вошел в мою палату и спросил, что я собираюсь делать дальше. Он имел в виду мое будущее. Я не знала, что ответить ему, потому просто растерянно посмотрела на него. Тогда он сказал:
– А почему бы тебе не перебраться ко мне?
– К вам? – переспросила я, даже не поняв, что он уже перешел на «ты».
На самом деле я бы в том моем состоянии согласилась на все что угодно.
– Хорошо, – кивнула я, даже не спросив, куда он предлагает мне перебраться и что я там буду делать.
Для меня, когда-то свободолюбивой женщины, такое поведение было нехарактерно, но я не задумывалась об этом. В моей голове почему-то было пусто, а если и возникали мысли, то они были скорее о музыке, потому что все чаще и чаще в моей голове играла та песня, которую я хотела записать. Я, правда, не знала зачем, ведь все равно ее уже никто, кроме меня, не услышит.
***
Ночью я спала плохо, периодически открывала глаза и смотрела на время. А на моем ноутбуке высвечивались цифры времени, эти странные цифры времени. Его мне принесла медсестра, на нем было расписание моих занятий и компьютерные игры, выхода в интернет не было. Чаще всего я смотрела на ноутбуке время. С каждым взглядом на ноутбук время взрослело в цифрах, а потом все обнулялось и начиналось заново, бег по кругу. Дни, недели и месяцы. В одну из ночей, пятого августа, когда я посмотрела на время и увидела 1:45, ко мне зашел Арнольд.
Я очень удивилась, ведь он никогда не заходил ко мне в столь поздний час.
– Поехали со мной в ресторан, – сказал он настолько просто, как будто это было обычным делом.
– В ресторан? – удивилась я.
– Да, – подтвердил он.
– Нет, я не готова, настороженно ответила я.
– Это частный ресторан, там никого не будет, кроме меня и тебя. Он принадлежит мне и моему другу Гарри, мы с ним знакомы со студенческой скамьи.
Когда он сказал про студенческие годы, то невероятное чувство ностальгии захватило меня, и мне захотелось увидеть огни Москвы. Мне захотелось снова узнать, как там на воле. Поэтому я согласилась.
***
После того как согласилась, я поняла, что мне нечего надеть, в прямом смысле нечего надеть. У меня есть только то платье, в котором я попала в аварию, и его бы я не решилась надеть больше никогда в жизни, а все остальное – это больничная одежда. Я с недоумением посмотрела на Арнольда. Он улыбнулся, как будто знал, о чем я подумала.