Себя Раиса Пантелеймоновна относила к потомкам уважаемого дворянского рода Российской империи и все в жизни делала как истинная аристократка: жила – роскошно, старела – красиво, а дочь растила в подобающей строгости, прививая прилежание к учебе вообще и любовь к истории отечества в частности.
Лишь один раз ее методы воспитания дали осечку. Потому что мама оказалась натурой страстной и мечтательной и мужа нашла себе под стать. Вместо того чтобы осесть в родовом гнезде – пустить корни, как сказала бы бабушка, – оба наших родителя укатили куда-то в Среднюю Азию искать с археологической экспедицией следы древнего города Алтын-Депе[6]. Глиняные черепки и истертые временем арабески оказались для них интереснее жизни в северном мегаполисе. А может, матери просто захотелось сбежать из-под пристального внимания зоркой Раисы Пантелеймоновны.
Да и собственные дети давно уже выросли и перестали нуждаться в присмотре.
К нам с Надеждой тетя Рая (называться бабушкой она категорически отказывалась, театрально кривя губы) относилась с показательной нежностью и той напускной вседозволенностью, которой обычно прикрывают разочарование от жизни непутевых детей.
Она регулярно – раз в месяц – звонила по телефону, ленивым голосом интересуясь о новостях, после которых неизменно вздыхала. Я представлял ее в облаке табачного дыма, сидящую на обитом плюшем пуфе в стиле барокко. Задрапированную в шелка и тафту и пахнущую то ли как шкаф с фамильными редкостями, то ли как лавка старьевщика.
Еще никогда бабуля не вмешивалась в нашу жизнь напрямую. Но сейчас, когда работа в театре не ладилась и вместо перспектив на горизонте маячила пустота, тетя Рая решила повлиять и поднять старые связи.
Как и все, что она делала, помощь ее была с налетом аристократической насмешки…
Я думал об этом, пока маршрутка тряслась по заполненному Невскому, настороженно замирала на бесконечных светофорах и давала тревожные гудки в толчее перекрестков.
В Михайловском сквере ветер трепал голые ветви деревьев. Его порывы оголтело носились среди фигурных кустов и пикировали на гравийные дорожки. Посетителей в этот час было немного. Возле ствола огромного каштана куталась в шарф продавщица с красной тележкой «Хот-доги и горячий шоколад». На соседней дорожке гуляла женщина с коляской. Двое детей дошкольного возраста играли, рисуя веточкой на песке. Большинство скамеек рядом с памятником Пушкину пустовали. Я вспомнил, как в первом классе мы приезжали сюда на автобусе, а после экскурсии сделали фотографию с классной руководительницей.