Я осторожно обошла безмолвный строй, посветила фонариком в неподвижные глянцевые лица и, убедившись в их полной безжизненности, наконец позволила себе осмотреться.
В бледном мерцании экрана мастерская ощетинилась множеством резких теней и острых углов. Напротив входа стояли два массивных стола. Лампы на гнущихся металлических ножках были выключены. Кучи принадлежностей для рисования топорщились в подставках или просто валялись рядом. И ни одной живой души. Только выпуклые картонные и пластиковые барельефы лежали и висели на просушке вокруг. Я машинально прочла несколько названий: «Желудок жвачного животного», «Строение кожи», «Общий вид печени». Объемные рисунки хоть и выглядели безобидными, но в мертвецком сиянии внушали неприязнь.
Но кто же тогда разговаривал?
Словно в ответ, сзади деловито завозились:
– Еще дюжина, и готово.
Я рывком обернулась. Свет телефона метнулся в противоположную сторону, выхватил из темноты манекены, стойку с белыми халатами и полки с потрепанными книгами. Никого.
Зато голоса не умолкали:
– Угу. Легко сказать. Тяжеленные…
– А ты их за ноги, за ноги. И башкой вперед!
Напротив замерших манекенов поблескивало мутное настенное зеркало в металлической раме. Казалось, фигуры смотрят в него, как в телевизионный экран. Что-то странное, впрочем, с ним действительно происходило. Я могла поклясться, что голоса раздаются из-под него. На цыпочках, двигаясь бесшумно, я приблизилась к зеркалу.
Возле края амальгамный слой потрескался, пошел ржавой старческой рябью. Мутная поверхность еле заметно дрожала, пуская расходящиеся волны. Я встала к зеркалу боком, не прикасаясь, заглянула в зазор между рамой и крашеной стеной. Ничего. Осмелев, я поддела раму пальцем, потянула на себя и вверх, стараясь не сорвать с креплений. Под ней не пряталось ничего, кроме оголившегося глухого бетона.
Сдерживая вздох разочарования, я собралась медленно вернуть раму на место, но она, подлая, выскользнула из влажных от волнения пальцев и шарахнула о стену с жутким шлепком и стекольным звоном. Я отпрянула. Кажется, стекло уцелело. Только вот выдало меня с потрохами.
– Ты видишь? Кто-то следит.
Я прижала к груди мобильник, загораживая свет фонарика, но было поздно.
– Я проверю, а ты расставляй их, расставляй, хозяин скоро вернется.
Что-то с тихим шлепком упало на пол. Боковым зрением я уловила мелькнувший возле ног голубоватый силуэт. Услышала ехидный смешок. И лишь тогда опустила голову.