Он подошел к делу со всей серьезностью. Зарылся в бумаги, не спал пару ночей и наконец одним майским утром одетый настолько прилично, насколько мог себе позволить, вышел из дома, полный воодушевления и надежд.
На нем были поношенные, но еще сносные туфли, с едва наметившейся белизной на носах, серый заурядный костюм, щелкавший электрическими искрами, дешевый, и потому короткий в рукавах и широкий в плечах, белая рубашка, единственная в его гардеробе, и холодная, не по сезону куртка.
Архипов жил в центре города, и, поскольку погода казалась теплой и солнечной, решил дойти до суда пешком. Но едва оказавшись на ветру, он продрог, проезжавшая мимо машина окатила его из оставшейся после ночного дождя лужи, а на Дворцовом мосту его задержал и вовсе курьезный случай, заставив изнервничаться до боли в желудке.
Со стороны Кунсткамеры вышел, поднялся на мост и остановился, задумчиво глядя на воду, большой рогатый лось. И пока автомобилисты сигналили, а пешеходы фотографировали и снимали на камеру, лось неспешно поводил головой, поглядывая то на Зимний, то на золотящийся вдали шпиль Адмиралтейства. Он не бросался под машины, игнорировал прикованное к нему внимание, но и не двигался с места. Мост пришлось отцепить, движение остановить и, отогнав зевак, ловить лося. Откуда он взялся и что делал на мосту, осталось загадкой. Архипов потерял двадцать минут.
Он влетел в зал заседаний, когда уже все, включая судью, заняли свои места, и от короткого выговора весь залился краской, суетливо зашуршал бумажками и, опустившись на стул, с избыточным вниманием стал слушать обстоятельства дела.
Известно, что в такого рода делах виноватых нет. Искать их – все равно что черпать воду ситом. Кого не схватишь – увидишь честное, добропорядочное лицо, даже если это лицо юридическое. Лицо это исполнило свои обязательства, отчиталось по ним, и зачастую отчиталось безупречно, и теперь, выволоченное на судилище, стоит с опущенными ресницами и как бы говорит: «Судите меня, но я не виновато». «Кто же виноват?» – спросите вы. А мы ответим: когда на голову падает кирпич, то виноват сам кирпич, когда под ноги подворачивается открытый люк, то виноват, конечно, люк, а если в доме течет крыша, то виновата крыша.
Истцов представляли две старушки. Одну звали Вера Тимофевна, а другую – Вера Андроновна.