– Никогда не смей ни перед кем унижаться! – завопил он и в порыве ярости швырнул в дальний конец комнаты ручку. Разбившись о стену, она раскололась, и чернильное пятно потекло по полу. – Слышишь? Не смей унижаться ни перед кем! Уж лучше кулаками махать, чем на колени падать!
От руки разъяренного мужчины на пол полетела газета, развернувшись при падении, и стопка писем, засыпав половину комнаты.
Испуганный юноша, не отводя взгляда от озверевшего отца, который никогда в жизни не повышал на сына голос, поднялся на ноги, и оторопь заставила его напрочь забыть про ноющую боль.
Уловив испуганный взгляд сына, Федор Андреевич вмиг успокоился, подошел к Алексею и обнял его.
– Никогда так не делай, слышишь?
– Да, папа.
– Жить с воспоминаниями об унижении мучительно, и стерпеть эту муку могут не все. Многие не выдерживают. Лишь крайняя необходимость может оправдать обречение себя на подобную пытку. – Федор Андреевич отстранился, держа теперь сына за плечи. – Так неужели ты действительно на все пойдешь ради этой девушки?
– Абсолютно… на все, – еле слышно вымолвил Алексей и снова оказался в крепких отцовских объятиях.
– Раз так обстоит дело, я не могу тебя удерживать.
Федор Андреевич отпустил Алексея и отошел к окну.
Это означает победу? Он изменил решение? Алексей сможет встречаться с Аней?
– Я понимаю твои чувства, сынок. Подавлять их означает причинить боль своему ребенку, а я так не поступлю. Ты мое единственное сокровище, и твое благополучие для меня на первом месте. – Федор Андреевич поднял с пола один из конвертов, повертел его в руках и с отвращением швырнул на стол. – Тем более в чем-то она была права. Подхалимство здесь процветает.
Осознав наконец, что все закончилось благополучно, Алексей подошел к столу и прочел текст на конверте. Это было приглашение, как и все прочие, покрывающие сейчас блестящий паркет.
– Спасибо, папа.
Алексей поплелся к своей комнате, все еще ошарашенный внезапным всплеском эмоций отца и до конца не верящий своему счастью. За арочным проемом гостиной он увидел взволнованных дворецкого и горничную, которые, очевидно, прибежали на крик и оставшийся диалог слушали за стенкой. Юноша прошел мимо, хоть и понимал, что они подслушали: сейчас для него это было не важно.
Несмотря на победу, он был опечален. Ведь он сам виноват в том, что чуть не потерпел крах. Он поднялся в свою спальню, запер за собой дверь и упал на кровать. Он не смог подобрать нужных слов, когда от этого зависело будущее! Но в чем причина? В замкнутости? В крайне ограниченном общении с людьми? Если взять для сравнения Аню, то из нее речь течет рекой, красиво, складно и с выражением, и говорит она именно то, что хочет. Она, похоже, вообще никогда не страдает недостатком слов – это восхищало. Но на ее фоне Алексей чувствовал себя ничтожеством. Да, теперь он может общаться с Аней, но захочет ли она общаться с ним?