Описывать поливалентную зародышевую предрасположенность ребенка с помощью сексуальной терминологии, заимствованной из стадии полноценной сексуальности, – предприятие сомнительное. Оно предполагает вовлечение всего заложенного в ребенке в сексуальную интерпретацию, так что, с одной стороны, понятие сексуальности раздувается до фантастических размеров и становится расплывчатым, а духовные факторы, с другой стороны, трактуются как искаженные и недоразвитые инстинкты. Взгляды такого рода ведут к рационализму, который даже приблизительно не способен отдать должное существенной поливалентности инфантильного предрасположения. Даже если ребенок занят вопросами, которые у взрослых, безусловно, несут сексуальный оттенок, это не доказывает, что характер озабоченности ребенка следует расценивать как в равной степени сексуальный. Для осторожного и добросовестного исследователя сексуальная терминология применительно к инфантильным явлениям может быть не более чем профессиональным façon de parler[1]. Впрочем, в его уместности я сильно сомневаюсь.
Помимо нескольких незначительных корректировок, я ос-
тавляю эту работу в неизмененном виде.
К. Г. Юнг,
декабрь, 1938 г.
Предисловие к четвертому изданию
Из предисловий к предыдущим изданиям читателю известно, что этот очерк представляет собой произведение, неотделимое от времени и условий его возникновения. Как отражение единичного опыта, он должен остаться вехой на долгом пути познания, которое постоянно совершенствуется. Наблюдения, изложенные в данном очерке, по-прежнему, смею полагать, представляют интерес и для воспитателя, а поскольку нет ни малейшего смысла перемещать дорожные столбы, отмечающие пройденный путь, то я счел ненужным вносить какие-либо изменения в текст первой публикации, состоявшейся тридцать пять лет назад.
О конфликтах детской души
1 Приблизительно в то же время, когда Фрейд опубликовал случай «маленького Ганса»[2], я получил от одного знакомого с психоанализом отца ряд наблюдений, касающихся его дочери, которой на ту пору было четыре года.
2 Эти наблюдения настолько перекликаются с исследованием Фрейда и обогащают последнее, что я не могу не сделать этот материал доступным для более широкой общественности. То бурное непонимание, если не сказать возмущение, с которым публика встретила очерк о «маленьком Гансе», стало для меня дополнительным поводом для публикации моего анализа, хотя он и не такой исчерпывающий, как у Фрейда. Описанные в нем явления, тем не менее, подтверждают, что случай «маленького Ганса» вполне типичен. Так называемая научная критика, в той мере, в какой она вообще обратила внимание на эти важные вопросы, в очередной раз поспешила показать, что люди до сих пор не научились сначала изучать и только затем судить.