– Извини за… – он замолчал. Я знала, за что извинялся Тейт. За то, что смотрел мне в глаза, пока был в ней. – Как бы то ни было, я всегда ядовитый кусок дерьма, но в День святого Валентина мудак на уровень выше.
– Те дни тоже дались мне нелегко. Мир?
Я согнула пальцы, протянув ему мизинец. Тейт обхватил его своим. Мы смотрелись вместе довольно смешно, поскольку он был намного крупнее меня.
– Мир.
Тишина повисла между нами, образуя невидимую черту, которую, как я знала, нельзя пересекать. Теперь все говорили наши глаза. Что-то между нами произошло. Своего рода принятие. Я простила его за то, что он был придурком, а он простил меня за то, о чем даже не подозревал. Ужасные вещи.
За то, что не дала ему утешения, когда могла.
За то, что скрыла от него всю правду.
За то, что скармливала ему ложь, которую так хорошо научилась говорить самой себе.
– Он никогда не говорил тебе, что хочет это сделать, верно?
Тейт не спрашивал.
Он умолял.
Он хотел верить, что все произошло неожиданно. Что никто из нас не мог этого предугадать. Что он не проигнорировал яркие предупреждения. Совесть подсказывала мне, что еще один удар по его разбитой душе ничего не изменит, но трусливая правда заключалась в том, что я не хотела, чтобы он меня возненавидел. Тейт – то единственное, что осталось от Келлана, и я не могла смириться с мыслью, что он снова будет меня презирать.
Я покачала головой, но не произнесла вслух слово «нет».
Ложь номер один.
– Думаю, он бы не стал, – Тейт потер подбородок. – Могу задать личный вопрос?
– Наверное, да.
– Вы были друзьями или между вами было нечто большее?
– Просто друзьями.
Ложь номер два.
Это я посчитала наполовину ложью. Между нами случился только один поцелуй, но я предпочту не говорить о нем Тейту. Подростковая любовь приносит самую большую боль. Она показывает силу, которой могут уничтожить вас другие. Я не хотела, чтобы Тейт посмотрел на меня и увидел другого человека, который ударил Келлана молотком в сердце. Тем не менее, слова осели пеплом у меня во рту. Я не была лгуньей.
Но стала ей сейчас.
– Спасибо, что уделила мне время, – он хлопнул по колену. – Я ценю это.
Может быть, от извинений Тейта, а может, от нежелания возвращаться домой и снова видеть лицо Лии, испещренное шрамами, которые оставил на нем момент моего безрассудства… Но внезапно мне очень захотелось провести еще несколько часов с этим мужчиной. Ровно до тех пор, пока я не удостоверюсь, что с ним все в порядке.