Или все-таки попаданием?!
– Выделяться не хотел. Да и вспоминать тяжело, меня же тогда ранили… Наконец, сколько людей с обеих сторон положили! Вроде бы и враги, но вид поля боя после отступления немцев мне и посейчас в кошмарах является…
Штабс-капитан, закрывший голову капюшоном-башлыком от очередного порыва ледяного, пронизывающего ветра, добавил уже от себя:
– Война только в романтических юношеских видениях кажется чем-то благородным и возвышенным, молодой человек. На практике же это страшно, грязно и очень несправедливо… К слову, вы сами с пулеметами как познакомились?
Заметно смутившийся прапорщик ответил с легкой заминкой:
– Господин полковник спросил про пулеметы системы Мадсена, а я в свое время заинтересовался испытаниями ручного пулемета в бою на полях японской. Заодно подробно изучил его систему…
– В руках держали? Стреляли?
После еще одной непродолжительной паузы прапорщик, чьи щеки весьма заметно покраснели то ли от стыда, то ли просто от холода, отрицательно мотнул головой:
– Не довелось.
За ответом юноши последовали несколько откровенных смешков, а один из прапорщиков так и вовсе отпустил скабрезную шутку:
– Анатолий, ну ты хоть баб-то не по картинкам и описаниям изучал? Вживую в руках хотя бы разок-то держал?
На этот раз хохотом грянула вся команда – а вот Анатолий, разом вспыхнув, замер на месте, потянув перчатку с руки! В голове моей тут же молнией промелькнула страшная догадка: ведь перчатки дореволюционные дворяне бросали в лицо тому, кого вызывали на дуэль! Я было открыл рот, чтобы вмешаться, но тут на прапорщиков неожиданно грозно рыкнул Попов:
– Отставить!!! Под трибунал захотели, мальчишки?! Враг в пяти верстах от Сарыкамыша, нам в бой вступать, быть может, уже через несколько часов, а вы тут о дуэлях вздумали помыслить?!
Окончательно пунцовый Анатолий замер столбом, а вот я, поймав взгляд все еще улыбающегося шутника, максимально жестко приказал, добавив металла в голос:
– А вы извольте извиниться. И заодно напомните, на какой должности состояли в пулеметном расчете?
Улыбка пропала с лица коренастого, широкоплечего прапорщика с несколько простецким крестьянским лицом, черты которого показались мне излишне крупными – и немного отталкивающими. Но взгляд он мой выдержал и ответил угрюмо:
– Начальник пулемета.