– Как красиво! – произнесла Катерина с восхищением.
Мы стояли на юте и по очереди стреляли в воду, наблюдая, как там загораются и гаснут разноцветные огни. Прохладный зимний воздух наполнился запахом пороха. Над головой сияли звезды, необычайно яркие для Балтики. Жизнь неслась куда-то вскачь, как русская тройка, но задуматься о скоротечности жизни было просто некогда. Да и возраст не позволял, молодость, знаете-ли. А теплоход «Костромалес», тем временем, шел своим курсом со скоростью двенадцать узлов назначением на Алжир, страну волшебников из Магриба, Синдбадов-мореходов и Шахеризад.
***
Порт выгрузки в Алжире назывался Скигда. Но нас поставили не в сам порт, а на какой-то отдаленный причал, вокруг которого ничего не было. Причальная стенка, старый скрипучий кран, маленькое одноэтажное здание с плоской крышей – видимо контора порта, рядом со зданием – два верблюда. И все. Никаких тебе волшебников из Магриба, никаких Синдбадов-мореходов и уж, тем паче, никаких Шахеризад. Правда грузчики чем-то неуловимо напоминали сорок разбойников из сказки про Алладина. Выгрузка шла по прямому варианту на авто платформы. Груженые платформы уходили куда-то в пустыню, оставляя за собой клубы пыли и песка. Грузовики подходили с перебоями, поэтому процесс выгрузки то и дело останавливался. Во время простоев «сорок разбойников» рассаживались на причале и в трюме на корточки и впадали в какой-то сомнамбулический транс. Медитировали, наверное. Шел пятый день выгрузки, и уже очень хотелось покинуть этот негостеприимный Магриб. К тому же мы пролетали с рейсовой премией, не укладывались в сроки. Еще и старый кран визжал и скрипел. Казалось, что он работает на последнем издыхании.
И вот в один прекрасный момент кран как-то прощально взвизгнул, из распределительного щитка веером посыпались искры, и он остановился. Выгрузка встала. «Сорок разбойников» тут же расселись на корточки, кто в трюме, а кто на причале, и мгновенно впали в транс. Определить среди них старшего не представлялось возможным. Может это были верблюды? Но они тоже не проявляли никакого беспокойства по поводу остановки.
– Надо что-то делать, Леонид Павлович – сказал мне Платов, наблюдая эту картину с крыла мостика. Он предпочитал оставаться «над схваткой», а меня посылать в самое пекло. Я особо не парился по этому поводу – должность такая.