Многие на моё отношение к главе отзывались негативно. Моё неподчинение, пререкания и прочие ситуации, в которых выражалась некая, как им казалось, наглость – не раз вынуждала меня выслушивать от них надоедливые речи с толикой идиотизма и нравоучений. Я же не хамил. Говорил свою точку зрения, если был не согласен, вот и всё. Где здесь неуважение? И вообще. Разве босс должен вызывать страх у своих подчинённых? Мы что, в кино, где все ходят по стеночке, потому что их могут в любой момент по ней же и размазать? Я не страшился его, но я его уважал. И слова против сказать не боялся, если был не согласен. Ничего плохого в этом нет. Уважение лучше страха.
Страх – это слабость. Слабость – уязвимость, этакая Ахиллесова пята. А уязвимость – отличный шанс для врагов, чтобы взять стрелы и уничтожить тебя, метко выстрелив в незащищённую зону.
Почему я вообще должен бояться того, на кого работаю? Разве страх и уважение должны быть равноценными понятиями? Я так не думаю. И пусть они и дальше на меня косятся и говорят, что я обнаглевший и невоспитанный сосунок, но, уж, лучше я буду игнорировать их ядовитые фразочки и жить так, как считаю нужным, чем следовать чей-то указке и трястись в углу, как битая собака.
Кеды постукивали по паркету, куртка шуршала от каждого движения. Я достал зажигалку из кармана, рассматривая изображение на ней. Провёл по выгравированному на серебристом металле фениксу. Сегодня она не понадобилась. Я поднял голову, приближаясь к кабинету, и уставился на чёрную дыру холла, которая выглядела зловеще без включённых торшеров. Отбросил детские страхи, отвернулся, постучал в дверь и сразу же услышал ответ:
– Войдите.
В кабинете было мрачно. Ночник на письменном столе из тёмного дерева освещал разложенные на нём бумаги и монитор. Стопка папок отбрасывала на шкаф тени. Мужчина, облокотившись локтем на стол, внимательно изучал документ, который держал в другой руке. От усталости он немного щурился так, что со стороны казалось, будто был чем-то недоволен. Однако я знал, что это было не так, и, перекатываясь с пяток на носки, спокойно ждал, когда Бейкер прервётся и обратит внимание на меня.
– Я получил твоё сообщение, – произнёс он и отложил бумагу на край стола.
Взгляд невольно перевёлся на неё, но Томас заметил это и накрыл ту тонкой папкой тёмно-синего цвета, словно планировал сделать так, чтобы просто освободить больше места, а не помешать мне всматриваться в документ. Я посмотрел на него.