Жизнь состоит из борьбы, и чаще всего мы должны сражаться именно с самим собой.
Реймон улыбнулся и поднял на неё голову.
– Конечно, ведь если я сойду с пути, вы с Лиамом прекрасно проедетесь мне по морде.
Падение. Боль пронзила часть тела.
– Безнадёжно, – холодно отозвался Айзек, даже не вынимая руки из карманов.
Прошла неделя с того дня, когда Малкольм устроил мне публичное наказание. Все разбежались, как только Бейкер вернулся домой. Шакалы. Одиночки, дикари и ублюдки. После драки осталось немало синяков, а шею украшало замечательное бордово-фиолетовое колье, впечатанное в кожу его крепкими пальцами. Томас был готов прикончить любого, на кого я показал бы, однако мне пришлось поддерживать байку Рида о глупой попытке побороться с сильным противником. Проблем с подчинёнными стоило избегать. Бейкер прошёлся по мне с полным недоверия взглядом, как по идиоту, но отпустил, оставляя эту ложь на моих руках. Уверен, он не поверил. И он захочет узнать правду о случившемся сам.
– Это отвратительно, Райз, – Хилл упёрся ногой мне в живот, толкая обратно на землю.
Я выплюнул воздух и свалился на траву, после чего приподнялся и опёрся на неё руками. Почему-то мы вновь занимались на улице, а термобельё спасало положение лишь в те минуты, когда я не валялся у парня в ногах.
– Какого чёрта ты искал Малкольма? Тебе что, настолько скучно живётся?
Он снова опрокинул меня на землю с особой лёгкостью. Я приподнялся на локте и задрал голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Яркое небо ослепило меня, пришлось прищуриться.
– Лиам, я восхищаюсь тобой, – вдруг произнёс Айзек.
– Что? Восхищаешься мной?
– Да, твоей тупости просто не занимать.
– Тупости? – я уставился на него.
– Тупости, Райз.
– Отвали, Хилл, – я поднялся и отряхнул траву, которая прилипла к одежде.
– Еблан, – сказал он в заключение и скрестил руки.
Я бросил на него неодобрительный взгляд, но промолчал. Солнце вышло из-за туч и окутало задний двор теплом. Я поднял голову к лучам и довольно сощурился. Айзек, наблюдающий за мной, как за представителем особо редкого вида существа в зоопарке, склонил голову набок.
– Лиам. Тебе пора набираться уму-разуму.
Я пустил руку в волосы, убрал локоны с лица, и хмыкнул, чувствуя раздражение и неловкость от услышанного:
– Боже, Айзек… только не начинай, прошу, а!