– Алло? – Энди посмотрел на часы на приборной панели и положил руку на руль, плавно нажимая на газ.
– Возвращайся в дом, – из трубки раздался мужской голос.
– Что-то стряслось?
Боунс сохранял спокойствие и даже хладнокровие, но лишь внешне. Внутри его просто переполняло от возникшего спектра чувств. И все из-за собеседника.
– Нет. Нужно обсудить появившийся вопрос.
– Хорошо, – он прижал телефон к уху плечом, чтобы освободить руку, и поддел подрулевой указатель.
Послышался удовлетворительный щелчок поворотника.
– Уже еду.
– Айзек, – я остановился рядом с парнем, наматывающим белые бинты с розовыми пятнами – не отстирывающимися следами крови.
Плечи вздымались от упражнений, которые он успел сделать за час. Растрёпанные волосы неопрятно торчали в стороны. Он поднял голову, впиваясь в меня взглядом. Между нами вскочила неприятная стена неловкости. Прошлый разговор всё ещё висел без обсуждения. Я поджал губы и сжал кулаки. Нет. Всё. Я решил.
– Айзек. Потренируйся со мной. Пожалуйста.
Капитан смотрел на меня в полном молчании, но то оказалось недолгим.
– Ладно, – он легко согласился, чем вызвал у меня облегчение, плечи опустились сами собой, – что ты хочешь?
– Всё… Я хочу всё. Помоги мне стать сильнее.
Хилл вскинул брови и, сделав последний оборот вокруг запястья, зафиксировал бинт на руке. Махнул головой в сторону ринга.
– Ну, пойдём.
Я поправил липучку на кумпуре и направился за ним.
– Что ж, начинаем играть по-взрослому, – добавил Хилл.
Он махнул между канатами и оказался внутри ринга. Я последовал за ним, остановился у красного угла, но капитан тут же отпихнул меня и рассмеялся:
– Нет уж, красный мой, вали к синему.
– У тебя странная тяга к красному, ты не замечал?
Айзек хмыкнул в ответ и подтолкнул меня ещё раз, я сдержал улыбку и отправился к противоположному углу. Напарник размял шею и закинул руки на канаты, расслабленно запрокидывая голову. Интересно, о чём он думал?
– Ну, нападай, чего же ты ждёшь? – он продолжал расслабленно стоять с закрытыми глазами.
Я поднял бровь, но сделал пару шагов вперёд и останавился у центра. Посмотрел на него, оценил позу, заставил себя не расслабляться. Что-то в его положении напрягало. Но Хилл оставался неподвижным, словно не собирался ничего делать. Я тихо подкрался, однако он не двигался. Такое спокойствие восхищало и пугало одновременно.