– Что произошло? – не доходя до группы людей спросил Виктор Александрович.
– Да вот вагон вскрыт, – показал рукой на задвижку двери вагона Константин Тимофеевич.
Добежавший из последних сил Саченко уперся головой об вагон чтобы перевести дух и отдышаться.
– Когда? Кто? – спросил Виктор Александрович, снял фуражку, поправив свои, как смоль, черные волосы, вновь одел её.
– Да чтоб мы так знали, как ты нас об этом спрашиваешь, – ответил иронично Константин Тимофеевич.
– Когда поезд пришел? – спросил Виктор Александрович.
– Сегодня, – ответил Константин Тимофеевич.
– А по точнее, – не унимался Виктор Александрович.
– Сегодня двадцать пятого сентября, по новому летоисчислению, одна тысяча девятьсот двадцатого года, в пять часов двадцать четыре минуты, – словно читая по книге ответил Константин Тимофеевич.
– Там кто-то есть, – тихо произнес Савченко тихо отходя от вагона.
Виктор Александрович подошел к вагону и приставил ухо.
– Все в сторону, – сказал Виктор Александрович, доставая из кобуры револьвер и показывая рукой всем отойти.
Все сделали шаг назад, но прятаться никто не стал.
– Выходи, руки вверх, а то стрелять буду, – громко крикнул Виктор Александрович.
– Витька, а вдруг это просто крысы? – тихо спросил на полном серьёзе Савченко.
– Ага, сами вагон открыли, зашли и сами с обратной стороны закрыли, чтоб не дуло. И какой я тебе Витька, сколько можно говорить? – рассердился Виктор Александрович.
– Да помню я, помню, уполномоченный, Виктор Александрович, – буркнул Савченко и отошел в сторону.
– Выходи по-хорошему, а то стрелять буду, – повторил громко Виктор Александрович.
Из вагона никто не выходил.
Тогда Виктор Александрович, резко толкнул рукой дверь вагона и когда она открылась все были сильно удивлены.
На полу вагона среди мешков с пшеницей сидел малыш, укатанный в большой пуховый платок, из-под которого виднелись кружевные рукава белой рубашки, и теплые шерстяные носки, одетые на маленькие ножки.
Малыш посмотрел на людей, открывших вагон, но не сдвинулся с места и продолжал собирать зерна, рассыпанные на полу и ложить их маленькой ручкой себе в рот.
– Вот тебе и крыса Савченко, – рассмеялся Константин Тимофеевич.
– Так это не крыса, это же во всех отношениях форменный «заяц», – рассмеялся Савченко.
– Ну слава Богу, – произнес Стефан Арсентьевич, протирая платком вспотевший лоб.