Весь этот ворох вещей в последние месяцы перебирался нервными руками Бибинур с завидной частотой. Всё-то она искала гнезда насекомых, их тайные жилища, распыляя дихлофос и им же изгоняя мужа на двор, дабы не сделать попутной жертвой. И Замир послушно уходил на двор, садился у стены сарая и подолгу курил, ожидая дозволения вернуться в стены дома, который построил собственными руками.
Замир был низкого роста, почти одной высоты с самым любимым сервантом жены, черноволос, и худ. Он никогда не набирал веса, возможно природа была такая, а может работы в доме, в поле и везде вообще было так много, что всё подъеденное за тремя детьми в доме быстро выгорало в душной кабине старенького трактора. Замир был трактористом. Когда-то в его краях такая профессия звучала гордо, но, разумеется, не сейчас. Однако Замира мало заботило, что думают о его жизни другие люди, он был честный до корней волос и отрешенный до такой степени, что почти полгода наблюдал, как сходила с ума его любимая жена, но ничего не предпринял.
Можно было вменить ему в вину такое поведение, но Замир был по натуре своей тих и молчалив, а ещё до ужаса боялся лишний раз задеть жену за живое. Кто-то мог бы подумать, что Бибинур была в семье за главного, но в действительности она занимала точно такую же позицию, какую занимал муж, именуя это уважительная отрешенность. Оба они не лезли друг к другу в душу, не занимались допросами, сценами ревности, ссорами и даже задушевные беседы были редкостью. Айгуль с уверенностью могла заявить, что ни разу не видела, как отец и мать ругаются или клянутся разойтись. Более мирного сосуществования и найти было нельзя, оттого со стороны их брак казался до зависти счастливым. И Замир действительно был счастлив, но полгода назад жизнь дала неожиданный разворот, такой, с которым он никогда не сталкивался. Всё его равновесие накренилось на бок, то и дело угрожая рухнуть в бездну чего-то неизведанного и страшного.
Он выдохнул с облечением, когда Айгуль вмешалась и занялась здоровьем матери с присущем ей рвением. Замир доверял врачам, а Айгуль была врачом и не важно какой специальности, главное, он знал, что врачи порой творят чудеса чаще, чем Бог, а значит Бибинур непременно поправится. Отрешенно он следил за тем, как началось в доме шевеление и отсчитывал деньки в надежде, что всё вернется в прежнее русло. Он был чуток до таких мелочей, всегда замечал малейшие перемены в поведении жены, детей, но никогда не лез с показной уверенностью, будто знает, что с этим делать. Замир умел слушать и принимать всё, но внутри всякий раз сходил с ума от ужаса того, что не может контролировать все стороны жизни семьи и самое важное не находит слов, когда они так нужны. Он делал, как говорили мужики из деревни, лицо, и часто пускал всё на самотек, если дело не касалось каких-то конкретных привычных ему телодвижений, как та же работа или физическая помощь. Так что всё что касалось понятия души Замир интуитивно боялся, как темного леса и избегал по возможности.