Однако спать мужчинка лег не сразу.
Поначалу он долго шелестел пакетами, потом звучно и со вкусом чавкал на весь вагон подгулявшими чебуреками, затем на полчаса засел в туалете, изредка подавая оттуда признаки жизни в виде мощных утробных звуков, свидетельствовавших о проблемах с пищеварением, и только после того, как он посчитал необходимым сообщить остальным пассажирам, что ему полегчало, улегся спать.
Варвара долго ворочалась с боку на бок, пытаясь придать своему телу комфортное положение, потом слушала музыку, затем прочитала все возможные новости и только уже под утро умудрилась задремать нервозным сном, просыпаясь при каждой остановке поезда.
Издаваемый мужчинкой гнусный храп и испускаемый его давно немытым телом аромат, судя, по носившимся изредка по вагону матерным словосочетаниям, мешал спать не только ей.
Окончательно она проснулась от того, что мужчинка громко высказывал свое недовольство по поводу обнаруженных им на своей постели нескольких бесхозных тапок, одной женской туфли, казенной подушки, подстаканника, дырявого носка и плюшевого медвежонка, прилетевших в его тело ночью, видимо, с определенной миссией – заткнуть.
После нескольких озвученных мужчинкой нецензурных слов в адрес владельцев вещей с требованиями отозваться, нашлась хозяйка только у медвежонка и металлического подстаканника…
Сердитая девочка лет пяти из соседнего отсека, молча, забрала свои вещи и, бросив полный презрения взгляд на мужчинку, показала ему язык.
– Хамы, – недовольно высказал свое мнение вслух Варин сосед, принявшись шелестеть пакетами с едой.
Благо до пункта назначения оставалось всего лишь полчаса пути, которые Варвара, провела в вагоне-ресторане, перекусив, разогретыми в микроволновке блинчиками, запивая их отвратным кофе.
Белорусские Житковичи встретил ее приятным ласковым утром.
В Москве еще была весна, а тут в свои права, не смотря на то, что на дворе стоял конец мая, уже вступило лето. Приятный запаховый купаж из цветущей черемухи и рельсового мазута с едва ощутимым оттенком выхлопных газов, моментально вскружил Варваре голову, как только она вышла из опостылевшего ей вагона.
Открытые душевные лица, переминавшихся в ожидании электрички на перроне людей, приятно поразили Варю, которая думала, что как только выйдет из поезда, окажется в окружении замученных тяжелой работой угрюмых людей. Однако вместо того, чтобы угрюмиться, местные, размеренно перекидываясь между собой короткими фразами с характерным белорусским «гы-каньем», с интересом рассматривали высыпавшихся пассажиров из вагонов Московского поезда и приветливо улыбались. Видимо, она чем-то отличалась от остальных пассажиров, потому что при ее появлении, стоявшие чуть в стороне отдельной группкой разновозрастные мужчины, тут же сорвалась с места и, взяв ее в плотное кольцо, наперебой принялись предлагать свои услуги.