К.: Я поставлю этот вопрос после того, как выясню, может ли ум быть свободным от содержания.
Н.: Хорошо.
К.: Кроме того, есть кое-что ещё, что будет действовать, будет функционировать в поле известного. Но если мы не выясним это, то говорить просто так…
Н.: Нет, нет, это так.
К.: Давайте пойдём дальше. Есть пространство между двумя мыслями, между двумя факторами времени, двумя периодами, потому что мышление – это время. Так?
Н.: Да, так.
К.: Вы можете иметь десятки периодов, но это всё равно мышление, здесь есть это пространство. Тогда присутствует пространство вокруг центра и пространство за пределами «я», за пределами колючей проволоки, за пределами стен центра. Пространство между наблюдающим и наблюдаемым – это пространство, которое мышление создало в виде образа моей жены и моего образа, который есть у неё. Вы понимаете, сэр?
Н.: Да.
К.: Всё это произведено центром. Спекулировать о том, что за пределами всего этого, лично для меня не имеет смысла, это развлечение для философа.
Н.: Развлечения философа…
К.: Меня не интересуют.
Н.: Я согласен. И меня не интересуют – иногда, в мои лучшие моменты, но тем не менее…
К.: Извините, вы ведь философ!
Н.: Нет, нет, вам незачем вспоминать об этом, пожалуйста.
К.: Итак, вопрос у меня такой: может ли центр быть безмолвным, или может ли центр исчезнуть? Потому что, если он не исчезает или не ведёт себя очень тихо, содержание сознания продолжает создавать пространство внутри сознания и называет его безграничным пространством. В этом заключён обман, а я не хочу обманывать себя. Я не говорю, что моя кожа не коричневая, если она коричневая. Итак, может ли этот центр быть поглощён? Что означает: может ли не быть никакого образа? Ведь именно образ разделяет.
Н.: Да, это и есть пространство.
К.: Этот образ говорит о любви, но любовь образа не есть любовь. Поэтому я должен выяснить, может ли центр полностью поглотиться, раствориться или пребывать в качестве смутного фрагмента в отдалении. Если такой возможности нет, то я должен принять тюрьму.
Н.: Согласен.
К.: Я должен признать, что свободы не существует. Тогда я могу вечно украшать свою тюрьму.
Н.: Но эта возможность, о которой вы говорите, если не искать её сознательно…
К.: Нет, не ищите её.
Н.: Я хотел сказать, что если не искать её сознательно, жизнь или что-то ещё внезапно показывает мне, что это возможно.