– Да, заходи, конечно.
– Ольга Андреевна… Он вчера ночью поставил фотографию вот с такой подписью… – Она протянула мне телефон.
«Ожидая тебя, мой малыш» – было написано по-английски под фотографией довольно молодого, но уже очень потрепанного жизнью человека. Как-то в прошлый раз он выглядел получше… Может быть, обработал ту фотографию – убрал второй подбородок, мешки под глазами, обвисшие щеки. И не такой уж он очаровательный, оказывается.
– Это строчка из песни, – стала быстро объяснять Юлечка, – но я понимаю, что он что-то имеет в виду. Как вы думаете, кому он это пишет? Вэйтинг фор ю…
– А ты как думаешь, кого он вэйтинг?
– Я чувствую, – Юлечка отбросила волосы, все время сваливающиеся ей на лицо, – что не меня.
– Почему?
Юлечка с надеждой посмотрела на меня. Для нее надежда – даже в моем вопросе. Я не успела больше ничего сказать, потому что дверь открылась, и зашел мужчина лет сорока восьми. Больше сорока пяти, но меньше пятидесяти, лучше так сказать, возраст я обычно вижу очень хорошо.
– Я без записи, ага? – Мужчина, не дожидаясь ответа, прошел и сел передо мной.
Не могу сказать, что кабинет психологической помощи как-то концептуально рассчитан на то, чтобы я могла доверительно разговаривать с моими посетителями. Посреди небольшой светлой комнаты с двумя высокими окнами стоит стол, за ним сижу я на белом крутящемся стуле, для посетителей предназначены два стула перед столом. Хотя за год вдвоем ко мне приходили не более пяти пар, из них две – мама с подростком. Большие окна иногда очень мешают, потому что для людей с внутренними проблемами слишком яркое солнце, сильный ветер, дождь, стучащий об откос, вороны, сороки, воробьи, синицы – это всё дополнительные факторы для раздражения или печали. Под дождь хочется плакать, солнце зовет и манит туда, куда дороги нет, от ветра хочется спрятаться в объятия того, кого уже нет, птицы поют слишком жизнерадостно или кричат слишком мрачно и тревожно. И еще сижу я, подозрительно доброжелательная и спокойная.
Вот и сейчас мужчина сел и первым делом с неприязнью посмотрел в окно за моей спиной, где с самого утра заливались две очень веселые пичужки. И солнца сегодня нет, и ветер с мелким дождем, а они сидят где-то под карнизом и поют о чем-то своем, о птичьем. Или жалуются на жизнь, так же, как мои посетители.