Эмоционально-негодующее возбуждение Афы моментально переросло в сексуальное, и она с такой страстью помирилась, что у Димы «крышу снесло» от ощущений, переполняющих сознание. Они рычали и визжали, словно дикие обезьяны, а не одомашненные, то есть не проживающие в отдельно взятой земляной квартире.
Примирение вышло классическим, по разумению Димы, и в высшей степени качественным. Но вынырнувшая, как чёрт из табакерки, Джей, непонятно когда успевшая по-турецки устроиться сбоку от парочки, его в этом не поддержала.
– Дебил, ты чем занимаешься? – устало поинтересовалась она, притом всем видом показывая, что усталость эта была не физическая, а моральная, потому что уже заколебалась объяснять тупому воспитаннику прописные истины.
«Не видишь? Мирюсь», – так же утомлённо, но от усталости физической, мысленно ответил ученик, валяясь на спине и затащив на себя обмякшую и уже прикорнувшую на его груди самку.
– Примирение – дело хорошее, только делать его вот так нельзя. Моральные раны, нанесённые партнёрше, сексом НЕ ЛЕЧАТСЯ. Подобная процедура не только не способствует их заживлению, а наоборот. Глупо верить, что междоусобицу между мужем и женой сможет примирить совместная постель. Она рождает в её душе лишь стену отчуждения.
«А я-то тут при чём? – непонимающе подумал Дима. – Я виноват, что эти дуры меркантильные позарились на меня?»
– А ты подумай. Чем можно ранить женскую душу?
Дима ничего не смог придумать и просто с неким раздражением буркнул носовое «хм», добавив про себя: «Да хоть чем».
– Правильно, – тут же расплылась в довольной улыбке Джей. – Женщину можно ранить словом, поступком, нечистым телом. А можно, наоборот, ранить, что-то не сказав, не сделав и вообще поведя себя так, как она это не санкционировала.
«Кто бы сомневался, – презрительно хмыкнул Дима. – Как всегда. Ни так сидишь, ни так свистишь. Сама придумала, сама обиделась».
– А отчего это зависит?
«Да кто вас знает».
– Дебил, – подытожила Джей короткий диалог. – Это зависит от её настроения.
«А я-то каким боком к её настроению?»
– А вот сейчас ты даже меня обидел, мужлан, – наигранно надула губки белобрысая, уподобляясь жене с ПМС без таблеток, и самым натуральным образом пустив слезу, с надрывом театрально продекламировала, вскидывая руку ко лбу. – Ты меня не любишь.