– Дебил, – жалобно проскулила Суккуба, чуть не плача, бухаясь на трон. – Вот угораздило же связаться с убожеством.
Тем временем оговорённое убожество было выведено из пограничного с шизофренией состояния посредством непонятно откуда взявшейся ледяной воды, вылитой ему на голову. При этом, даже придя в себя, Дима некоторое время оставался в полном недоумении, не понимая, откуда вылили и куда потом эту воду девали. Так как, несмотря на реальное ощущение, что его только что окунули в прорубь, он оказался абсолютно сухой.
Но, предвидя дальнейшие над собой издевательства, он постарался заблаговременно остановить произвол, поднимая руки, как при сдаче в плен. При этом торопливо проговаривая, словно объясняя тупому рефери на ринге, что никакого нокаута не было и он в полном порядке:
– Всё-всё. Я понял. Успокойся.
– Что ты понял? – на этот раз уже непонимающе спросила Суккуба, не соотнося его нелогичный ответ с мыслительным процессом.
– Всё, – решительно подтвердил ученик, с глубоким кивком и глазами преданной собаки уставившись на небожителя.
Наступила пауза. Ангел пытался сообразить, что он имел в виду. Дима молча уставился на исчадье ада, даже мысленно уже ничего не имея в виду. Но, чувствуя, что требуется закрепить начавшуюся разрядку напряжённости, тут же добавил в своё оправдание:
– Я просто ещё не проснулся, – но тут же, спохватившись, исправился, в очередной раз сдаваясь в плен с поднятыми руками. – Нет, вот теперь я точно проснулся.
– Дебил, – в третий раз констатировала Суккуба очевидное, но на этот раз с интонацией обречённости.
Она посмотрела на ученика с нескрываемой жалостью и отвела взор в сторону, тоскливо спросив:
– Ну что мне с тобой делать?
– Всё нормально. Я ведущий, – неожиданно брякнул очередную нелогичность Дима. – Я так понимаю, ты решила устроить мне экзамен?
Суккуба не подтвердила, но и не опровергла его предположение, продолжая смотреть в никуда. Через некоторое время она заговорила, как бы общаясь сама с собой:
– Ты, как истинный паразит, слишком хорошо устроился. Даже начал задумываться о постоянной прописке.
Дима резко напрягся, не ожидая ничего хорошего, тут же отругав себя за крамольные царские помыслы. Запнулся в самобичевании и в заключение покрыл себя матом, так как осознал, что она его и сейчас прекрасно слышит.