Я мельком оглядела всех присутствующих.
– Тогда ты тем более должна понимать, что те трое, – начал Велерус, но Гулльвейг посмотрела на него взглядом, полным надежды и он замолк на полуслове.
– Да-да-да, но мы еще не встретили их! – сказала она. – Может, они все-таки не такие! Или не все трое такие! Я хочу верить в это! Я хочу хотя бы попытаться поговорить с ними! Вдруг я… вдруг они…
Велерус насупился и посмотрел на Гулльвейг прямо.
– Скажи мне, если они придут, и у тебя не получится убедить их, в чем я почти уверен, на чьей стороне будешь ты?
Гулльвейг глубоко вздохнула и снова посмотрела на огонь.
– Если бы я слепо следовала тому, что говорит Шамикаль, я бы не рассказала вам всего этого.
– То есть, для последователей Шамикаль, ты станешь еретиком?
– В какой-то степени я уже стала им, когда почти семь лет назад исцелила темного эльфа-некроманта, и после защиты деревни на войне с гоблинами, уже четыре года назад, ушла из храма путешествовать вместе с ним.
– Значит ли это, что ты стала слабее?
– В каком смысле? – Гулльвейг со страхом посмотрела на Велеруса.
– Хоть я и мало что понимаю в магии, но я знаю, что ничего не берется из ниоткуда, – начал рассуждать он. – Боеприпасы делаются из металла и дерева, оружие куется из металлических слитков, магия, как такой же инструмент, тоже берется откуда-то. Если Шамикаль вконец отвернется от тебя, откуда ты будешь черпать силу? У тебя есть план на такое будущее?
Гулльвейг вновь посмотрела на меня, улыбнулась, глянула на свою ленточку, затем перевела взгляд на добытый в склепе арбалет, лежащий рядом, а после подняла глаза на Сайриса и сказала уверенно:
– Я что-нибудь придумаю!
– Ты справишься, – поддержал ее Велерус. – А нам ждать от тебя помощи в бою с твоими товарищами по вере?
– Я не думаю, что мне хватит духа, чтобы атаковать их, – вздохнула Гулльвейг. – Но спасибо. Я сделаю все, чтобы защитить вас, если Шамикаль не отнимет мою силу полностью до этого. Каждого из вас, – добавила она и, все-таки, посмотрела на Сфинкса.
Тот как раз глядел на нее.
– Я не до конца понимаю отношения между тобой и твоей или уже не твоей Богиней. Ее присутствие в твоей жизни – дар или проклятие? – Гулльвейг колебалась с ответом. Сфинкс подождал немного, резко выдохнул и сказал иначе, коснувшись пальцами лба. – Вот если бы все Боги сейчас разом пропали; ушли бы по своим Божьим делам, то что бы ты испытывала?