На эти вопросы ответим словами Писания.
Что воскресение тел возможно это очевидно, если взять во внимание всемогущество Божие.
Когда саддукеи отвергали воскресение мертвых, Иисус Христос прямо сказал им: вы прельщаетесь потому, что не знаете силы, т. е. всемогущества Божия (Мф. 22, 29). Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 54). Кроме того, Иисус Христос сам делом показал возможность воскресения тел, когда действительно воскрешал мертвых еще в дни служения своего на земле, воскресил в минуты смерти своей телеса многих святых в Иерусалиме и, наконец, воскрес сам.
Развивая учение Спасителя, апостолы в основание возможности воскресения мертвых полагали тоже всемогущество Божие: «Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею» – учил апостол Павел (1 Кор. 6, 14).
Когда в первые времена христианства эта возможность для некоторых казалась странною и непонятной, отцы и учители Церкви обращали внимание каждого на самые опыты всемогущества Божия в природе. Вот что говорит на этот счет Тертуллиан: «Все в природе возобновляется; все в ней тогда же начинается, когда окончилось, – и для того, и для того оканчивается, чтобы начаться. Ничто иначе не погибает, как только для жизни. Все, в мире так преобразующееся свидетельствует о воскресении мертвых. Бог открыл это еще прежде в сотворении, чем в письмах; прежде проповедал своим могуществом, чем гласом».
Он предпослал человеку наставницу природу, когда только еще намеревался послать пророков. Действительно, мы видим, что в природе все устроено Богом так, что смерть одной какой-нибудь твари с тем вместе служит началом жизни для другой, и большею частью – лучшей, совершеннейшей. Насколько совершеннее, например, многолиственное дерево в сравнении с тем зерном, по гниении которого оно получает начало своего бытия!
Какая же цель воскресения человеческого тела? Есть ли какая-то необходимость в этом воскресении?
После славной победы над смертью торжество Победителя смерти довершится правосудным воздаянием – «каждому по делам его» (Рим. 2, 6). Для правосудия Божия не возможно погрешать в своих определениях. Но каким образом правосудный Судья произнесет свой последний приговор, когда одна душа без тела не есть еще полный человек? По учению Св. Писания, тело существенно необходимо человеку для полного существования: оно есть орудие духа. Если правосудие Божие должно воздать каждому за все, что было сделано им во время земной жизни, то оно должно воздать не одной только душе человека, но и телу, как соучастнику в действиях души. Нет нужды доказывать здесь, что тело действительно участвует в душевных действиях, – и участвует притом не как какое-то мертвое орудие в руках художника, а как нечто теснейшим образом соединенное с душою. Ясная для всякого эта истина приводит нас к тому заключению, что ни тело без души, ни душа без тела не составляют вполне развитой человеческой природы. Имея в виду, таким образом, с одной стороны правосудие Божие, с другой – свои действия и причину их, мы не можем не верить словам апостола: «ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5, 10). Наш отечественный оратор Св. Димитрий Ростовский довольно характерно рассуждает о воскресении тела. Он представляет спор души с телом о том, душа или тело виноваты в совершенных на земле преступлениях. «Речет, – говорит он, – душа к телу: проклято ты окаянное тело, яко любосластием твоим греховным прельстило мя еси, и в беззакония лютая ввело мя еси. Речет тело к душе: проклята ты, окаянная душа моя, яко ты зле управляла мя еси, и разумом твоим от Бога тебе данным, аки браздами и уздою, от злых дел не воздержала мя еси: но во всем мне соизволяла еси: и аще когда возжелало я коего греха, ты соизволила и содействовала еси: и купно прогневали Создателя нашего Бога. Речет и еще душа: горе тебе, окаянное тело мое, яко озлобляло еси ближнего, грабило, похищало чуждая, крало и убивало. Тело же в ответ говорит: Горе тебе, окаянная душе моя, яко во всем том ты споспешествовала ми еси; во всем наставник и друг была ми еси, и ничто же без тебя творих еже творих. Так обои друг с другом препирающиеся, и одно другого укоряюще и кленуще, извлечены будут принять по делам своим осуждение».