Василиса принялась осматривать девушку, а Крокер, прикрыв глаза, следил за ними прямо через дверцы шкафа – его «зрению» тонкие стенки шкафчика преградой не являлись.
Ричард и Аберкхит следили за работой Василисы одинаково равнодушно, явно не вполне понимая, что она делает – для чего трогает пульс, смотрит в глаза или слушает сердцебиение. Крокер, имевший более чем богатый опыт фронтовой медицины, знал – Василиса проводит осмотр девушки, на предмет её реакции на разные раздражители – на фронте, в госпитале, иногда так проверяли больных.
Однако ничего необычного Василиса не нашла, «сфера» девушки оставалась такой же нейтральной и спокойной…
– Ну как я сказала, это сильнейшее нервное потрясение, с тяжёлой формой амнезии, – про-ворчала Василиса, выпрямляясь и вытирая руки. – К сожалению, господин судья, пока нам эту девушку ну никак не допросить.
– Да что б её дьяволы растерзали. И как нам узнать, откуда эта шпионка Москвы взялась?
– А может она не шпионка.
– Шпионка, – проворчал судья. – Я таких как она носом чую… Кстати, не могла она сама яда хлебнуть? Для того чтобы от себя подозрения отвести.
Василиса склонилась над девушкой и обнюхала её губы, а затем, к удивлению всех (и Крокера тоже), поцеловала прямо в губы.
– Нет. Яда у неё нет, – проворчала она, облизнувшись.
– Уверена? – прищурился судья.
– Сомневаетесь?
– Ну… нет. Но только если этот яд тебе знаком. А если ты с ним не сталкивалась?
– Господин судья, я чую любой яд – неважно, какой он. Известный, неизвестный, забытый или неоткрытый – моё чутьё срабатывает не на название яда, а на его действие, – Василиса вытерла руки и, посмотрев в сторону шкафа, продолжила: – Моя семья была в Османской Империи дегустаторами ядов. Несколько поколений. Мою бабушку мой дедушка привёз на Дон как трофей – с Балканской Войны. И мне передался наш семейный дар – чуять яды, отравы и прочие гадости… хоть в воде, хоть в вине, хоть в человечьем теле. Так что если я сказала, что обе наших жертвы не принимали яды, то так оно и есть.
Василиса сняла халат и, открыв дверь, нацепила вешалку рядом с Крокером, чуть виновато ему улыбнувшись. Крокер успел ответить ей столь же кривой улыбкой.
– В общем, судья, я могу вам сказать только одно – этих двоих никто, ничем, не травил.
– И что теперь? Отказываться из-за этого от столь интригующих политических перспектив? – прищурился Аберкхит. – Э нет. Так дело не пойдёт. Твои выводы я, конечно, к делу подошью, но не сомневайся – выводы сделаю соответствующие.