– Пока ничего примечательного, профессор! Тут ещё одна дверь. Судя по виду, толстая и прочная. Похоже, придётся снова взрывать.
– Пока ничего не предпринимайте! Мы уже идём!
Сверху послышались шаги, и вскоре действительно сам Лейнинген и остальные его коллеги показались в проходе. Профессор велел развести огонь в светильниках, а сам принялся читать надписи на двери. Закончив, он удовлетворённо хмыкнул.
– Кажется, то же самое, что и на первой плите? – высказал своё мнение Крюгер. – Снова те же предупреждения о проклятии и страшных карах, которые падут на открывшего гробницу.
– Да, ничего нового… – лениво протянул Густав.
После очередного фотографирования, дверь приготовились взорвать. При этом все, кроме несчастных туарегов, благоразумно отошли в сторону или поднялись на лестницу. А бедные туареги уже, похоже, смирились со своей участью. Они лишь тихо молились, опасливо поглядывая на дверь.
Взрыв получился несильный, и он никого бы не убил, но двое несчастных стали жертвами первой из ловушек: за взорванной дверью, оказавшейся ложной, сработал хитроумный механизм, и два массивных копья, просвистев в воздухе, вошли аккурат обоим туарегам в груди. Среди остальных началась паника, и они попытались прорваться через стоявших в коридоре солдат наверх, но были моментально расстреляны.
Лейнинген, появившийся из-за спин своих людей, лишь досадливо покачал головой, и принялся искать настоящий вход в гробницу. И он вскоре нашёлся: в боковой стене профессор обнаружил едва видный шов: дверь была надёжно запечатана и почти недоступна невооружённому глазу. Но Густав слишком хорошо разбирался во всём, что касалось Древнего Египта, и его крайне сложно было провести.
На этот раз взрывать не стали – разбили кувалдами. За дверью обнаружился очередной коридор, куда предусмотрительно запустили следующую партию туарегов. Бедолаги сгинули в очередной ловушке, провалившись в шахту где-то посередине пути.
Но никакие жертвы и никакие ловушки не могли остановить Густава Лейнингена. Раз за разом члены экспедиции проникали всё глубже в помещения гробницы, ломая очередные двери, за которыми обнаруживались новые коридоры и камеры. Сеть их оказалась настолько разветвлённой, что это становилось уже опасно: без детального плана трудно было запомнить все ходы-выходы.