– Щепетильный лич, – вздохнул Максимус.
Варлорд не понял, какие именно эмоции член совета вкладывал в эти слова и этот вздох.
– Побуду скептиком, – возразила Бактра. – Арантир, может, и трясётся над своими людишками, но сомневаюсь, что он сдастся просто от угрозы потерять тысячу-другую жителей. Готовьте план на случай, если придётся сражаться до конца.
Горон кивнул, признавая разумность слов волшебницы. Война – череда фатальных случайностей. Нужно быть готовым к случайностям, особенно если ты эти случайности вполне можешь предсказать и просчитать.
– Совет соберётся завтра, – заключил Максимус. – Выступишь перед нами. Полноценная война не может быть простой, нам потребуется подготовка и развёртывание сил. Будь готов спорить с Агфас.
Ответить Горон не успел, Бактра его опередила.
– Её место в совете не прочно. Она стала слишком осторожной, слишком мягкой. Пусть мы не одержали достойных побед во время последней войны. Однако получили ценный опыт. Отсиживаться в Цитадели и думать, что проблемы внешнего мира нас не затронут – слепая наивность.
Варлорд посчитал разумным ничего не отвечать и лишь склонился перед советом.
Максимус оказался не совсем прав. Этим же вечером Агфас сам посетила покои Горона для разговора наедине. Когда, открыв дверь, варлорд увидел у себя на пороге немолодую волшебницу, испытал двоякие чувства. Горон и Агфас часто спорили, имея во многом разные взгляды на вещи. Однако в то же время общее понимание мира у них совпадало. В каком-то смысле оба мага ставили перед собой похожие цели, но выбирали разные пути достижения.
– Проходи. Вина?
– Не откажусь, – подтвердила Агфас.
Вскоре они уже сидели за столом.
– Ну что? Меня уже списали, как мягкотелую курицу, считающую, что можно отсидеться в Цитадели, закрывшись от внешнего мира?
– Да, что-то вроде того, – кивнул Горон.
Женщина сделала хороший глоток. Она не хуже прочих понимала, что Цитадели секрет пороха нужен. Очень нужен! И обвинение в мягкосердечности звучали смешно: Агфас готова утопить города в крови, если от этого будет польза. Ей всего лишь не хотелось связываться с Арантиром. В Цитадели знали, как лич разговаривал с Давидом, принцем одного из сильнейших государств региона. Арантир не блефовал, не играл словами, нет! Он говорил чистую правду, и в этом заключалась вся проблема.