Она всё ещё оставалась статной, ровной и стройной. Его же фигура расплылась в форме альянса, волосы покидали середину головы в неизвестном направлении, медленно, но неотвратимо. Год за годом Лем с болью наблюдал за этим процессом. Впрочем, адмирал по-прежнему имел неоспоримую привлекательность, во многом благодаря синему, как океаны Земли, взгляду.
Вот они снова оказались друг против друга. Между ними лежал широкий стол и бездна невидимой пропасти. Прошло пятнадцать лет, и, казалось, ничего не изменилось, но в то же время изменилось абсолютно всё.
Удивительно, как им удавалось столько лет не общаться, не видеться и вообще забыть, что существуют друг для друга. Он быстро прогнал из головы неприятные образы и при взгляде на неё понял, что Рассвет тоже пытается собрать мысли в порядок. Профессор вздёрнула голову и заговорила.
– Итак, она желает отправиться в другие галактики. Как мне кажется, в тёмные. Дикие.
– С чего ты решила, что именно дикие её интересуют?
– Она задаёт вопросы, которые никогда бы не пришли ей в голову раньше. Я просматривала информацию, которую она ищет на серверах «Вече». И ведь я думала, что мы избавились от этих проявлений. Но, похоже, так просто этого – она выделила слово – не искоренить.
– Врождённый талант, – ухмыльнулся Лем. – Она болеет наукой. Это в её крови. Что бы она ни делала, куда бы ни пыталась направить свой интерес, а ты стереть его. Я всегда это знал, и ты тоже.
Рассвет хмуро метнула на него взгляд, знакомо расправила плечи, выпрямилась и приготовилась парировать всё, что он скажет. А Лем с надеждой лелеял иллюзию, что это будет разговор двух старых друзей.
– Да, это правда, что у неё талант. Но я вижу в ней склонность к запретному. И именно сейчас. Ещё за неделю перед моим отъездом на эту чертову стройку – Рассвет крайне редко позволяла себе подобные выражения – она была обычной, а потом всё резко изменилось. Как будто её подменили или открыли для неё что-то, чего открывать нельзя.
Она пронзила его стальными глазами, в которых читался намек. Лем проигнорировал её попытки перевести разговор в русло, где она могла бы обвинить кого угодно, только не себя. Он облизнул губы и кашлянул.
– Может быть, ты не хотела замечать перемены. Она повзрослела, и, конечно, это не тот ребёнок, каким она была прежде. Я к тому, что ей хочется расширять свои горизонты. Пускай попробует. В этом нет ничего запретного.