Точно! Всю неделю же шли проливные дожди! Стало очень неловко, ведь, кроме захоронения, мужчина испытал на себе и затопление. Двойное комбо.
– Чет я не понял, девчуля. Кого спасать, тебя или ее? – невозмутимо спросил дроу, после чего смачно сплюнул жуком. М-да, я ко всему привыкла за бытие некромантом, но это действо все равно меня проняло.
– Обеих, – глухо ответила и отступила. Для боя требовалось пространство.
Фортуна атаковала магистра, но тот ловко заблокировал ее выпад. Я же не теряла времени и снова попыталась перехватить управление. Филимон это заметил и обернулся ко мне с очень злым выражением.
– На тебе лица нет! Ты что творишь? Помереть от истощения вздумала, девчуля? – зарычал учитель, ловко отбивая все атаки соперницы.
– Не покалечь. Тело мне понадобится, – это все, что я смогла выдохнуть.
Все силы уходили на то, чтобы разорвать нити управления и освободить мое тело из плена чужеродной темной магии. В какой-то момент ноги перестали меня держать, и я просто рухнула на колени, зажимая рукой нос, из которого ручьем текла кровь.
– Мавки задери, Туна! – Магистр заметил мое состояние и теперь смотрел только на меня, придавив противницу к дереву. – Я разорву ее к демонам, если ты не прекратишь!
– Вот же… – выругалась я, понимая, что и правда разорвет плоть, лишь бы не потерять душу. – Не ори.
– Туна!
– Да все-все… Не магичу я, видишь? – И для наглядности я подняла окровавленные руки, демонстрируя капитуляцию. Сил все равно не осталось. Удивительно, как я все еще находилась в сознании. Наверняка чудом.
– И что с ней делать? – озадачился дроу. Еще немного, и лич вырвется. Мы оба это понимали. Долго удерживать подобную мощь не могли даже ему подобные.
– Свяжи, закуй – делай что хочешь, только не отпускай. Кха-кха! – Я сплюнула кровь и продолжила: – Мое тело – важная зацепка, не говоря уже о том, что оно мне нужно.
В этот момент физическая оболочка когда-то великой магианны почти оторвала руку, удерживающую ее, и кинулась в мою сторону.
– Да святая мандрагора! – вырвалось из моего рта от досады и усталости.
Уклониться не было сил, Филимон запаздывал с перехватом, а мои умертвия отлетали от лича, как кукуруза от раскаленной сковороды. Да уж, не думала я, что смерть будет настолько позорной. Про такую не расскажешь в мемуарах, да и вообще стыдно будет упомянуть в загробном мире: меня убило собственное тело, ставшее нежитью. Отвратительный конец хорошей истории.