– Какого черта ты стала палки в снег втыкать на скорости? – ворчит Рафаэль, освобождая мою ногу от лыжного крепления. – Я же сказал: чтобы затормозить – разводи хвосты.
– Думаешь, я об этом вспомнила на скорости шестьдесят километров в час? – отгрызаюсь я. Из-за острого нытья в стопе я готова рыдать, но сдерживаюсь ради того, чтобы не оправдать звание неспортивной.
– Не льсти себе. Ты разогналась максимум до десяти. Но это даже хорошо, иначе переломала бы себе ноги. Я говорил тебе, что колени должны быть согнутыми? А ты ехала так, словно кол проглотила.
– Значит, ещё раз попробую. Только объясни, что такое хвосты.
Рафаэль смотрит так, словно я только что сообщила, что состою на учёте у психиатра. С опасением.
– Именно сейчас ты решила придержать язык за зубами? Когда речь зашла о целости твоих конечностей? Короче, вставай в очередь за глинтвейном и жди инструктора. – Он резко выпрямляется. – С таким подходом я тебя учить не буду.
– Я просто переволновалась. – Поморщившись, я пытаюсь встать, но не могу наступить на правую ногу. – Вот блин…
– Что? – Рафаэль тяжело вздыхает. – Только не говори, что подвернула лодыжку в первый же день.
– Предлагаешь мне себя виноватой почувствовать по этому поводу? – Мой голос звенит отчаянием. Что может быть хуже, чем две недели долгожданного отдыха проторчать в номере? – Иди дальше хвосты разводи. Дойду как-нибудь.
Несколько секунд Рафаэль наблюдает, как я, кряхтя и морщась, пытаюсь подняться со снега, после чего с шумным вздохом подхватывает мои лыжи, а свободной рукой – меня.
– Надо поскорее уйти отсюда, – бормочет он, таща нас к спуску. – Пока какой-нибудь сопляк на доске тебя не переехал.
– Мне больно, – пищу я, старательно отталкиваясь от снега здоровой ногой.
– Сейчас в больницу поедем. Пусть снимок сделают.
– Да мне подмышкой больно. У тебя хватка как у медведя.
– Придётся потерпеть, – буркает Рафаэль, мельком оценив моё лицо. – Ты и два комплекта лыж весите одинаково.
– Пальцами пошевелить можешь? – Освободив мою ногу от лыжного ботинка, Рафаэль хмуро её разглядывает.