Сводили нас еще и на ужин, еда, скажем так, не очень: какой-то рис с куском жареной рыбы, сливочное масло в виде шайбы, белый хлеб и кружка чая. Разумеется, после домашней еды есть это никто не хотел.
Вечером всех построили на плацу, пьяная троица кстати к этому времени уже очухалась и получила парочку лещей от особо переживавших и таскавших их бренные тушки товарищей. Нас выстроили и начали зачитывать фамилии, а мы, услышав свою, громко выкрикивали букву "Я". Это называется вечерняя поверка и, как начали говорить парни, осталось таких еще триста шестьдесят четыре. После поверки нам дали пять минут на перекур и всех загнали в казарму, сказав, что в десять часов будет отбой и до утра на улицу больше никто не выйдет.
Достав из рюкзака зубную щетку, пасту и полотенце, я сложил свою одежду на кровати и пошел умываться. Точнее, сначала я встал в очередь, видимо эта казарма не рассчитана на такое количество людей. Умывальник тут был самый обычный, небольшая комнатка выложенная белым кафелем, по стенам которой располагалось десять раковин. Душ, к сожалению, предусмотрен не был. Срочники кстати говорили, чтобы мы наслаждались моментом, так как горячей воды мы кроме как тут больше не увидим до дембеля. Умывшись, я сходил по малой нужде, опять же предварительно отстояв очередь, на такую толпу было всего семь кабинок и ни одного писсуара. Запах стоял просто ужасный, даже в туалетах, что стоят у вокзалов запах поприятнее будет, но делать нечего, приходится терпеть.
Ночь вышла не очень спокойной. После того, как в десять вечера выключили свет, спать никто и не собирался. Люди за день, а некоторые тут находились по два-три дня, уже разбились на группы по интересам. Я же, лежа на своем втором ярусе, поболтал с Мариной, что ревела в трубку, созванивался с друзьями и поговорил с родителями. А после попытался заснуть, но когда больше сотни человек галдит на всю казарму, это сделать сложновато. И… понеслась, народ начал кипятиться, слово за слово и человек десять выскочили на центральный проход и пошли в рукопашку. Дежурный офицер сразу же выскочил из своей "дежурки" и принялся разнимать, за что ему наотмашь прилетело чьим-то кулаком прямо в нос, и он, отскочив в сторону, громко заорал и достал из свой кобуры пистолет. Вот этот аргумент для всех показался убедительным.