– Ну, и чего ты хочешь?
Свинья не двигалась.
– Ладно. Не хочешь уходить ты, уйду я.
Джон развернулся к калитке. Возле неё стояли уже виденные им на улице молчаливые чумазые дети. А, впрочем, может, и не те самые. Тем более, теперь их было не двое, а трое.
– А вам чего надо? – вздохнул Джон.
На детских лицах не промелькнуло ни тени эмоций. Джон снова обернулся. Сзади на него, так же не мигая, смотрела свинья.
– Что, окружили?
На крыльце, смеясь, стоял Дэсбелл.
– А ну, кыш!
Дети так же молча бросились наутёк, только Джону показалось, что удирало их уже не трое, а четверо.
Дэсбелл спустился с крыльца и ногой аккуратно оттеснил с дорожки свинью.
– Ты с ними поувереннее, а то на шею сядут. Они все это умеют…Ладно, идём. – И он дружески хлопнул Джона по плечу. – Уж чем в трактире заплатить у нас найдётся.
– Здесь что, правда трактир есть? – спросил Джон, радуясь, что этот ужасающе тесный и не слишком чистый дом оказался таким негостеприимным.
– Есть. Не знаю, правда, кто его сейчас держит… А, хотя, неважно.
– А что это Роб вас разбоем попрекает?
– Ну, Джон, ты же знаешь, какая репутация у наёмников! Да ещё среди крестьян… Не бери в голову. Ерунда это.
Джон понизил голос.
– Господин, я про другое думаю… то, что в кузнице… Там что-то страшное произошло, и я не понимаю, почему никто в деревне ничего не знает? Это же близко совсем.
– А с чего ты взял, что никто ничего не знает? С того, что ведут себя, будто ничего не произошло? Тогда как, по твоему, они должны себя вести?
– Переполох поднять…
– И зачем им это?
– Не знаю… в городе бы точно подняли.
– Это не город, Джон. – Дэсбелл подошёл к привязанным возле забора лошадям. – Ладно, поехали в трактир.
* * *
Всегда, сколько себя помнила, трактирщица Мерил мечтала, что когда-нибудь её заметит проезжий дворянин. И не какой-нибудь, а красивый и непременно богатый. Заметит и увезёт отсюда. Нет, не женится, конечно, наивной-то дурочкой Мерил никогда не была. Не женится, но сделает своей любовницей, поселит в двухэтажном доме с прислугой, надарит ей красивых платьев, а, может, даже драгоценностей…
По вечерам, засыпая в холодной вдовьей постели, Мерил, закрыв глаза, представляла, что сейчас её плечи обнимут сильные руки в кружевных манжетах с перстнями на пальцах. А днём, когда за окном слышалось конское ржание, ей рисовался не торговец или фермер, а входящий в дверь в сопровождении слуги красавец в украшенной пышными перьями шляпе, с завитыми локонами по плечам и с длинной шпагой у бедра. И чтобы он не сел сразу на лавку, требуя еды и выпивки, а, увидев Мерил, больше не спускал с неё глаз…