– Анечка, Анечка, – Она была для него Анечкой. Роман не мог ничего с собой поделать.
– Мы в Санкт-Петербурге? – Пробормотала она сонно.
– Да, душа моя, где твой чемодан? – Обращение к ней, само сорвалось с губ. Роман не хотел его менять. Он же ее похитил.
– На багажной полке, – С сомкнутыми веками она указала пальцем вверх с опрятным ногтем.
– Серо-синий?
– Да. Он умный.
– Это что значит?
– Следует на автопилоте, подстраивается под темп, определяет препятствия, не падает с лестниц, – Она оторвала руки от глаз, с трудом, ошалевши глядя на Романа.
– Тихо-тихо. Все отлично. До Исаакиевского собора ехать час. У нас два часа. Пойдемте пить кофе и завтракать. Я на машине. Расскажете, что вас задержало? – Он взял ее за руку.
– ЧП. Я хочу в кондитерскую от француза, переехавшего жить в Санкт-Петербург, есть сладкие гренки на Невском проспекте.
– Пойдемте.
– Французская кухня. Вам Крок-мадам, он с глазуньей на верхнем хлебе, а мне Крок-месье. Больше с гренками в яблоках в нас не влезет.
– Внутри бутерброда что?
– Сыр с ветчиной. Могут быть разные ингредиенты.
– Согласен.
– Какое вы предпочитаете кофе?
– Американо.
В небольшом уютном кафе Калинова заговорила по-французски с официанткой. Роман понял приветствие «бонжур», кофе американо и слово чоколат. Они присели за столик.
– Vingt minutes, Madame.
– Вы умеете говорить на французском языке?
– Да. Кофе, французские бутерброды и гренки с яблоками.
У Романа зазвонил телефон.
– Мне Миша звонит. Верно, Роза с ним, – Он прислонил телефон к рекламной подставке в середина столика.
– Привет, Миша и Роза. Я в северной столице. По твоим пожеланиям, юбка и рукав три четверти. С вечерним нарядом заминка, ибо дурдом. Я до двух ночи оперировала.
– Тебе нечего надеть?
– Есть, из шкафа, маникюр ночью красила. Давай мы вас обвенчаем, я высплюсь, и потом расскажу все, что захочешь.
– Хорошо.
Они немного поговорили, сытно позавтракали, и Роман отвез их в Исаакиевский собор.
Венчание в грандиозном, величественном соборе посетили малочисленные, самые близкие родственники. Родители братьев Шереметьевых, мать и бабушка Розы, Бузинкова Клавдия Тихомировна и Бузинкова Светлана Артуровна. Свидетели сопроводили молодых во время таинства. От исторического собрания монументальной живописи прошлого века у присутствующих захватывало дух. Михаил сиял как начищенный медяк от вида Розы в белом платье и фате. Их исповедовали и причастили. Роман успел заметить, что их свидетельница подустала. По росту она совпадала с Розой, но венцы им приходилось держать на вытянутых руках. Молодые обвенчались, семья сфотографировалась, и Роман проводил Анну в свой черный мерседес. Когда он сел за руль позже, она дремала.