Я тяжело поднялась, спрятала коробку под толстый слой хлама и спустилась вниз. Да, я въехала в эту квартиру: не покупала, не строила вместе с Русланом, но уют создавала, быт вела, домом холодные стены и дубовые полы сделала.
Выжитая морально все же разобрала пакеты, но готовить не стала. Дочь ведь у бабушки – ну да, ну да. А муж… Думаю, он не голодный.
Я не стала звонить Соне. Боялась, что начнет врать мне. Подговоренная своим отцом или биологической матерью. Как больно знать, что невинную девочку втянули в грязную историю обмана. Не верю, что она в этом отвратительном фарсе полноценный игрок.
Налила бокал ледяного белого полусухого и села за уютный кухонный островок, размышляя о превратностях судьбы. Мой муж мне изменял. Моя дочь, по сути, больше не моя. Я ее не удочеряла, если что, меня легко можно убрать или заменить. Моя жизнь – то ли настоящая, то ли черновик. Я черновик. Для мужа точно.
Входная дверь тихо клацнула. Вернулся. Девять вечера. Вероятно, на ночь с бывшей не стал оставаться.
– Оль, привет… – Руслан увидел меня в темноте и с бокалом. Подошел, остановился в паре шагов. Я молчала, просто смотрела.
– Ты меня любишь, Руслан?
Оля
– Все нормально? – Руслан почему-то хмурился. Наверное, вопрос слишком сложный. Нет, муж у меня умный, кандидат наук, сорок лет – самый расцвет сил и остроты ума: ни много ни мало. Только некоторые ответы сердцем давались, а оно у него всегда инеем припорошено было. Мой снежный король. А с ней пламенный рыцарь. Вот так…
– Ты выпила? – осмотрел меня, бокал и наше одиночество. Оно мурашками по коже ползло. Никогда так остро не ощущала себя не нужной. Даже, когда осталась в этом мире совсем одна.
– Немного.
– Что отмечаешь?
Похороны своей любви. Они же с Соней – моя единственная семья, нет больше никого.
– Устала на работе. Расслабляюсь.
Мы молча гипнотизировали друг друга в сгоревших августовских сумерках.
– Ты не ответил на вопрос? – шепнула в пустоту. Как странно. Как быстро. Как больно. Жизнь, оказывается, обращалась в пепел с одной спички.
– Почему ты вдруг спросила? – тяжелым взглядом сканировал.
– Ты давно не говорил.
Руслан прикоснулся к ножке бокала, едва касаясь моих пальцев. Я убрала руку. Он выпил залпом, не отводя от меня взгляда, и ровно произнес:
– Конечно, я люблю тебя.
Да же так. Я не верила ему. Руслан тоже не верил самому себе. Слишком пристально смотрел. Нажимал каждой буквой. Никакой легкости, никакой свободы. Неужели муж заставлял себя меня любить… Шесть лет заставлял.