Третий: опять кража, и опять перстень. Жена Гуля травмирована, но жива.
Саблин отошёл в сторону, разглядывая получившуюся схему.
Общее между тремя делами было пока только в факте ограбления. Но и в первом, и в третьем случае похищен ценный перстень.
Больше никаких общих знаменателей нет. Но надо дождаться отчёта криминалистов по последнему событию. Выводы рано делать.
Саблин посмотрел на часы.
Если супругу Гуля перевели в палату, то с ней, наверное, можно пообщаться.
Следователь схватил телефон и вышел из кабинета.
Глава 26. Москва. Воскресенье. 13:45
Воскресенье считалось днём, закрытым для посетителей в больнице, но, показав удостоверение майора полиции, Саблин беспрепятственно прошёл в палату интенсивной терапии.
Людмила Аркадьевна Гуль лежала одна в комнате. Голова женщины была перевязана, на левой половине лица заметна гематома, а один глаз сильно опух и полузакрыт.
Она взглянула на следователя и слегка улыбнулась.
– Добрый день, – поздоровался Саблин, – я из полиции. Хотел бы задать вам несколько вопросов, если позволите.
– Здравствуйте. Да, конечно, проходите, – Людмила чуть приподнялась на кровати и села.
– Как ваше самочувствие?
– Голова побаливает, и лицо, как видите. Но в целом нормально.
– Расскажите, пожалуйста, что произошло? – Саблин сел на стул рядом с кроватью.
Женщина недоверчиво посмотрела на майора, а потом отвела взгляд.
– В чём дело, Людмила Аркадьевна?
– Ну… просто даже не знаю, как сказать.
– Говорите как есть. Что вас смущает?
– Вы мне не поверите.
– Почему?
– Всё как в тумане. И так странно.
– Рассказывайте.
– Я сама сейчас уже не уверена, – голос женщины звучал тихо, но спокойно, – ночью, а точнее, это было уже утро, так как только начало светать, я проснулась, потому что мне стало плохо. Почувствовала дурноту, нехорошо прям, голова заболела. Я открыла глаза, а в комнате, рядом с кроватью, кто-то стоял! – она взглянула на Саблина с волнением и ужасом.
– Кто это был? Вы его рассмотрели?
– Нет. У меня кружилась голова, всё плыло буквально вокруг. Но я закричала, а тот человек приблизился ко мне и произнёс: «Не ори. Если скажешь код от сейфа, останешься жива».
– Это был мужской или женский голос?
– Кажется, мужской, говорил тихо, почти шёпотом, но таким, знаете, резким, шипучим, очень неприятным.
– Как он выглядел?
– В чёрном, сгорбленный весь.