– Эй, ты что делаешь? – внезапный оклик заставил оглядеться, я задумалась и просто механически переставляла ноги.
Где-то в конце затолпились люди, колонна начала останавливаться, возницы фургонов натянули поводья.
– Да что же это делается?! А ну, отдай!
Я не хотела лезть в толпу, но любопытство потащило меня в ту сторону, куда уже отправились верховые стражники. Двое спрыгнули с лошадей и стали пробираться сквозь пока ещё тихо ропочущей толпе.
– А ну, разошли, чего встали?! – закричал один из них.
– Господа стражники, да что же это? – причитала женщина средних лет. – Это мои вещи, а он стащил, наверное, когда я спала, – она указывала на небольшой мешок, который держал в руках ухмыляющийся молодой парень с противной улыбкой на лице.
– А ты откуда знаешь, что это твои вещи? А? – он спрятал мешок за спину. – Я их несу от самого Иллеса, здесь всё, что у меня осталось.
Парень смотрел открыто, не таясь, а женщина внезапно заморгала часто-часто, будто собираясь заплакать. То ли от шока, то ли от безграничного удивления женщина несколько раз открывала и закрывала беззвучно рот, а потом заговорила со слезами в голосе:
– Да какие ж это твои вещи? Что же у тебя зеркало и расчёска с инкрустацией, да два комплекта тонкого нижнего белья? – несмотря на то, что женщина вот-вот была готова заплакать, она не сдавалась и посмотрела на стражников с надеждой.
– А ещё там три серебряных, – осклабился парень, – это мне мамка последнее ценное от себя оставила. Наказала продать, коль нужда придёт.
Стражники переводили хмурый взгляд с одного спорщика на другого.
– Ну и дурак, – покачал головой стоящий рядом пожилой мужчина с седой бородой, – кто ж тащит в толпе, с которой не первый день идешь.
– Верно, – кивнула женщина, – и три серебряных, которые я сама заработала. Всё, что осталось от приданого, которое ушло на уплату долгов мужа-покойника.
– Разберёмся, – хмуро бросил старший стражник, не без труда забирая мешок у парня, – до города день пути, вот там с вами комендант и разберётся.
– Но как же, господа стражники, – непонимающе смотрела на них женщина, – где ж это видано, чтобы у мужика из всех вещей только бабские были?
– А не твоё дело, – выдохнул парень, зыркнув на неё зло, – мамка, говорю, оставила.
– Да это ж мои вещи, негодяй! – выкрикнула женщина и в жесте отчаянья попыталась ударить гадко улыбающегося парня.