Людей не пересчитывали. Никому не было дела до нескольких крестьян, в дешевой одежке, толкущихся около своих нехитрых товаров. Понятно сразу, что как приехали, так и уедут все вместе, ну если только не зашибут кого в пьяной драке по дурости такие же деревенские или городские драчуны.
Стражам на воротах куда интереснее одиночки, что хотят заскочить в город по каким-то своим темным делишкам или в поисках счастья. Вот с ними надо держать ухо востро.
Агнесса, как и пара ребятишек, что прибыли с обозом из телеги не вылезала. В разговоры ей вступать не нужно, все решают те, кто вез груз, правил в дороге. Крестьяне пытались скинуть налог, жалуясь на поборы барона, на низкие цены на ярмарке, да и спрос не ахти какой. Стражи стояли на своем, желая снять сверху обязательного налога какую-никакую мелкую монетку себе в карман. Лютовать не смели, опасаясь жалоб, да и совесть имели, а вот по мелкой монетке с каждого обоза – так и наберется жене на шаль, а деткам по прянику. Товаром брать было нельзя – найдется кому донести, и тогда плакало хлебное место.
Когда обоз въехал в столицу, Агнесса выдохнула. Среди крестьян графскую наследницу никому в голову не пришло глянуть. Вот кареты досматривали, как она успела заметить, и даже просили приподнять вуаль, если у кого была на лице. Про последнее Агнесса догадалась по гневным выкрикам молодящейся дамы, когда вдруг вместо девушки страж увидел зрелую даму и не сдержавшись, выразился изумленно вслух про обман некоторых леди.
Когда обоз уже подъезжал к постоялому двору, Агнесса подобралась поближе к вдове, что правила ее телегой и поблагодарила женщину, сказала, что знает куда идти и волноваться о ней не нужно, если вдруг спросит кто. Затем, когда на повороте телега замедлилась, девушка соскочила на землю, подхватила котомку с вещами и быстро скрылась. Накинула отвод глаз, чтобы кто из любопытства не проследил по какой улице направилась.
Столица ее не удивила, до смерти отца она бывала здесь, ездили по лавкам, да в контору, что занималась делами графства. И вот сейчас девушке во что бы то ни стало надо скрыться от мачехи, чтобы не потерять право на наследство в навязанном браке, а может и саму жизнь потерять.
Путь Элизабет держала в Академию Стихий. Запоздало вспомнила о Сильвере. «Вот ведь я эгоистка!» – чуть не вслух воскликнула девушка. От возмущения на себя саму, вернее на собственный эгоизм, она даже остановилась и топнула ногой.