Для большинства городских жителей период конца 1910-х – первой половины 1920-х годов стал эпохой перемен, жизнь и условия городского быта менялись каждый день и, по большей части, не в лучшую сторону. В июне 1917 года москвичи заказывали пошив пиджачной пары за 300 рублей, а некоторые – за все 400–500 рублей, к концу ноября стоимость возрастает до 1000 рублей, и это не предел для периода 1918–1920 годов, когда для покупки одежды требовалось выложить заработную плату за 10 лет[8]. В апреле 1923 года пальто для москвича стоило уже 1 миллиард рублей. «Про дороговизну? Но то, что поразит сегодня – через месяц будет не в пример поразительнее»[9], – о стоимости на рынке одежды и не только весьма иронично писал москвич Никита Окунев, для которого эта проблема стояла так же остро, как и для многих других городских обывателей.
Из рукописного текста на бирке известен заказчик – Христоф Адольфович Шумахер, с 1912 года – служащий петербургского отделения Азово-Донского коммерческого банка, проживавший в доме № 49 по улице Жуковского[10]. Он заказал пошив предмета у Акселя Адамовича Суни, портного финского происхождения, владевшего портновской мастерской в доме № 3 по Надеждинской улице (современная ул. Маяковского), а также пошивочным ателье в городе Терийоки (современный город Зеленогорск)[11].
С момента своего пошива и выдачи заказчику визитный сюртук хранился в квартире Шумахера 105 лет, пока в 2022 году его не извлекли из пыльного платяного шкафа. К сожалению, судьба сюртука на сегодняшний день неизвестна. До меня дошли лишь печальные слухи о том, что артефакт принимал участие в одном из Петербургских свопов[12] одежды – очевидно, нашедший его смутно представлял себе эпоху пошива.
«Одежда давно ушедших поколений по сути мертва, она существует лишь в качестве диковинки; ее единственная подлинная жизнь в последующие эпохи – в энергичном потомстве, ею порожденном»[13], – пишет историк моды Энн Холландер, подразумевая цикличность моды и деятельность дизайнеров одежды, которые должны чтить опыт прошлого. Одежда прошлых эпох хранит немало тайн, и многие из них нам еще предстоит разгадать.
Сначала раздается скрип петель шкафа, чувствуется запах нафталина, затем я вижу черное сукно и старый крой – истории моих находок все примерно одинаковы. Поэтому для меня история сюртука Шумахера символична. Во-первых, перед нами уникальный случай консервации предмета на одном месте, в той самой квартире, где заказчик и владелец проживал более века назад. Во-вторых, после революции 1917 года названные буржуазными и ненавистные многим сюртуки, фраки, смокинги стали чуждыми элементами в городском гардеробе, настала эпоха пиджачных двоек и троек. Одежда, пошитая на заказ не совсем вовремя и к тому же в весьма сложный послереволюционный период, является редким свидетельством работы совсем небольшого процента частных мастерских, большинство из которых было вовлечено в пошив обмундирования для фронта.