– Здесь нет людей. – ровно проговаривает мужчина.
Выходит, я была права. Опять драконье что-то там нарисовалось.
– А сколько не людей здесь живёт? И ты дракон, да?
– Любопытная ты, однако.
Конечно, любопытная. Я бы на него посмотрела… Погодите!
– А почему вы живёте здесь, а не в другом месте?
Мы как раз останавливаемся напротив крайнего деревянного домишки, когда я начинаю сомневаться в добровольном пребывании здесь местных жителей.
– Дверь отопри. – как ни в чём не бывало, командует он. – Я слышал, что при контакте с энергией барьера могут быть последствия на разум, но встречаю подобное впервые. Ты не помнишь, как вас приговорили?
Дверь? Какая дверь?
– Приговорили… – не спрашиваю, глухо повторяю уже что-то подобное от него же услышанное, и оглядываюсь.
Вдоль горы, простирающейся на не видимое глазу расстояние, что справа, что слева, вдалеке притаились ещё несколько унылых домиков. У подножия земля выглядит немного иначе. В ней меньше серого и насыщенно-чёрного. Кажется, там даже что-то зеленеет. Выходит, мы пришли из центральной части этого места. Упёрлись в горы и…
– Ты дверь-то откроешь?
Вздрагиваю, резко похолодев.
– Что в другой стороне?
– Горы.
Ничего не понимаю. Мои предположения мне совсем не нравятся.
– Выжженные Земли – тюрьма, куда эльфы ссылают преступников. После предательства владыки Светлых, Древо Жизни было уничтожено, а леса стали а-магичными. Здесь нет энергии, но земля в ней нуждается, оттого было принято решение превратить Выжженные земли в тюрьму и не давать а-магичному потенциалу расширяться. Отсюда нет выхода. – шумно вздохнув, мужчина кивает на дверь. – Может, уже откроешь?
Двигаюсь к сколоченным, разным и кривым доскам на чистом энтузиазме и рефлексах. Проржавевшие петли издают протяжный скрип, повинуясь движению моих рук. Из дома доносится неприятный запах затхлости и сырости. Пахнет бабушкиным сундуком, или как в моём случае было совсем недавно, старым шкафом с вещами.
– Ну спасибо. – хмыкает наш спаситель, шагая внутрь вместе с моей дочерью.
Вот это я влипла! Вот это я дел натворила! Вот это… Лиза меня убьёт…
– А обжаловать?
Бросаюсь следом, крепко сжав кулачки.
Под ногами, к моему удивлению, не скрипит дерево. Выцветший ковёр, протёртый в некоторых местах до дыр, едва различим в свете из окон. Три окна, заколоченных грязной клеёнкой, весьма никудышнее освещение. Только вот, подозреваю, что ничего другого здесь и не предвидится.