– Брат мой, вы хотите чем-то со мной поделиться? – Луке всегда с легкостью давалось чтение эмоций собеседника.
– Вчера мы с архипретесвиреем обнаружили раненного юношу у западных ворот и пустили его в обитель Божью.
– Да поможет Господь ему, – мужчина сжал серебряный крест на своей шее.
– Его зовут Габриэль, с утра он пришёл в себя, и я обнаружил, что глаза его налиты золотом.
Епископ вскочил со стула и восхищенно воскликнул.
– Мы должны рассказать о нём кардиналу, какая радостная весть!
Раздался стук в дверь, а после в неё вошёл Лотар, сообщая о скором визите его высокопреосвященства.
Морис и Лука переглянулись, а затем епископ указал диакону на поясную сумку с ключами.
– Его никто не должен видеть, брат мой. Все и без того взволнованы скорым прибытием столь высокопоставленной духовной личности, – Морису не требовались объяснения, он понимал, что епископ, как и все остальные, жаждет лишь наживы. Некогда порядочные люди превращались в безумных зверей лишь при одном упоминании святых глаз.
– Конечно, Ваше преосвященство, – Морис взял протянутый Лукой ключ.
– Кто-нибудь ещё знает о нём?
– Лотар, Ваше преосвященество. Однако тот не видел его глаз, – диакон крепко сжал ключ в правой руке, отчего костяшки его побледнели.
– В таком случае поторопитесь, брат мой. Никто не должен более видеть юношу. Да благословит Господь сына своего Габриэля, – епископ перекрестился и указал Морису на дверь, призывая того поспешить.
Диакон не стал медлить и тотчас отправился навестить юношу и убедиться, что его никто не видел. Дойдя до места назначения, Морис подметил, что поведение священнослужителей ничуть не изменилось, а значит, о даре Габриэля никто ещё не узнал. Подойдя к двери, он прислушался, а после приоткрыл её. Застав юношу спящим, Морис тихо запер дверь резным ключом, который затем положил в карман своей рясы. Оглядевшись по сторонам, направился по своим делам, ожидая появления кардинала.
Метель прекратилась. Снег хрустел под ногами, а солнце, вошедшее в зенит, освещало всё видимое пространство. Мороз обжигал ноздри и щёки.
Раздался лошадиный гомон, и снежное покрывало затрещало от давления, ледяная корка сверху лопнула, точно стекло. В экипаж было запряжено две северные лошади, обладающих недюжей силой и выносливостью. Один такой конь мог протащить без труда несколько человек с суммарным весом около полутоны. Жеребцы были благородны и величественны, чёрная бархатная шерсть отражала лучи вошедшего в зенит солнца, рост их достигал почти шести с половиной футов~2 метра в холке, а тёмная грива волнами струилась по мускулистому телу. Карета была украшена белоснежным бархатом и обрамлена золотыми нитями. Немного погодя, экипаж остановился, и из него, высоко подняв голову, вышел кардинал.