В квартире как всегда пахло элитными мужскими духами, и только Лёша знал, что ещё вчера они выглядывали из-под плаща одного из Диминых дружков на рынке, и стоили до неприличного мало даже для самого бюджетного парфюма. На кухне сидел сам Дима, радостно и пафосно пересчитывая свои богатства.
– Миллионер из трущоб, – констатировал незаметно вошедший на кухню Лёша.
– Отстал бы по-хорошему, – парировал Димон, с показательно недовольным лицом отложив в сторону стопку купюр. Тем не менее, злости или агрессии на его лице не было.
Уже вечерело. Тучи давно рассеялись, и над горизонтом светило пока ещё яркое, но низкое и постепенно затухающее солнце. Не хватало какого-то толчка, повода начать это лето с высоких нот.
– Пойдешь в клуб? – спросил Дима, даже не надеясь услышать от Лёши положительный ответ, скорее ожидая привычные отнекивания, которые его весьма забавляли.
– Конечно, уже готов! – с неожиданной лёгкостью вдруг отозвался Лёша. Он не любил громкие тусовки, но сегодня можно было и развлечься.
– Такси уже подъезжает, – слегка удивлённо, но зазывающе подмигнул Дима.
Они вышли из подъезда, сели в большую чёрную машину и поехали в самый громкий из известных Диме клуб.
– Сегодня была большая сделка, – весело проговорил Димон, – я угощаю.
Лёша радостно кивнул. Он слегка смутился, но не отказался – в его кармане не было ни копейки. Они прошли через внушительного вида охранников и погрузились в атмосферу веселой вечеринки, которая поглотила их до самой ночи.
Глава 2.
Ксюша…
Лёша проснулся и потёр глаза. Посмотрев на часы, он ужаснулся и уже привычно заметался по сторонам, но вспомнил, что последний экзамен уже сдан. Он обессиленно грохнулся обратно на кровать, чтобы полежать «ещё пять минуточек». Сильно болела голова и очень хотелось пить, поэтому долго лежать он не смог. Он пришёл, а вернее было бы сказать, приполз на кухню, выпил воды и посмотрел на себя в зеркало.
– Выглядишь ужасно, Алексей, – пробормотал он сам себе, с надеждой, что некий взрослый и серьёзный дядя Алексей Петрович подменит его на пять минут и сам приведёт себя в порядок, не трогая его, Лёшку, сонного и замученного.
«Экзамен… ресторан… – Лёша начал вспоминать вчерашний день, – метро… Дима… – с трудом выхватывал он небольшие кусочки стремительного потока его сознания, – клуб…» – Лёша вдруг поморщился, хотя, стоит признать, он не помнил абсолютно ничего, кроме входа в клуб и двух амбалов-охранников с хмурыми лицами. Он выпил ещё воды, и головная боль начала затухать. Но тут он заметил, что чем меньше болела его голова, тем сильнее нарастала боль в его руке. Он с испугом бросил взгляд на запястье. На нем красовался большой, неаккуратный, наспех наклеенный пластырь, закрывающий практически половину предплечья. Боль мгновенно возросла, и даже страшно было заглядывать туда, но, собравшись с силами, он отклеил часть пластыря и посмотрел на рану. Рана была неосторожная, длинная и глубокая, и непохоже, что оставлена она была случайно. Лёша был не из пугливых. В детстве, если бы он заплакал от вида крови, мама укоризненно посмотрела бы на него, и со взглядом наставника начала бы читать лекции: «Посмотри на меня! Разве такого сына я воспитываю? Тряпку? Тюфяка? Вытри слёзы и иди делать уроки!» Ну а сейчас, посмотрев на порез неизвестного происхождения, он лишь вздрогнул, положил руку на стол и, уставившись на неё, опять стал лихорадочно перебирать воспоминания о прошедшем дне, и стараться найти хоть что-то, связанное с рукой. «Такси… амбалы на входе, – он снова начал перебирать уже известные события, – лестница и тёмный коридор… барная стойка…– он облизал высохшие губы, – Ксюша…» – тут он остановился, и все мысли собрались вокруг одного имени. Кто такая Ксюша? Это имя казалось Лёше до боли знакомым, хотя как бы он ни старался, вспомнить хоть одну знакомую Ксению было затруднительно.