Я резко поворачиваюсь в его сторону, смотрю в шоке.
– Откуда ты знаешь? – требовательно спрашиваю.
Об этом вообще никто не знает! Я не говорила ни отцу, ни братьям.
– Давай ответ на ответ.
– Я не хочу об этом говорить. Это не твое дело! Тем более, тебе не интересно, – грубо говорю.
– Полегче, малыш, на два тона ниже, – давит авторитетом, я сразу смущаюсь. – Мы в ресторане, ведем беседу, расслабься, блть. И если я спрашиваю, значит мне интересно.
Наверное, Меркулов прав. Я слишком остро реагирую на все. Просто я привыкла защищать то, чем занимаюсь. Мои близкие не воспринимают благотворительность за работу. Считают, что это просто баловство, чем бы дитя ни тешилось. Им вообще не интересны подробности того, чем занимаюсь.
– Извини, – говорю смутившись. – Просто я думала, что такому как ты будет неинтересно. Я планирую построить кризисный центр для помощи женщинам и детям. Я нашла несколько инвесторов, но сейчас все упирается в землю. Если получится ее заполучить, то дальше будет легче. Я хочу помогать, понимаешь? Хочу, чтобы у женщин был выбор, чтобы они смогли уйти.
Я все говорила и говорила, даже когда принесли еду. А Игорь внимательно слушал, не перебивал и не делал язвительные замечания, кажется, ему и правда было интересно.
Я замолчала, а Меркулов просто в самую душу смотрел своими голубыми глазами. Меня словно кипятком ошпарило от такого пристального внимания.
– Что с тобой сделал бывший муж, малыш? – тихо спросил он.
Наверное, вся краска отлила от моего лица. Я взялась за бокал с вином и залпом выпила.
– Он не бывший муж, Игорь. Я не разводилась. Я – вдова, – спокойно говорю.
– Точно, он же умер. Внезапно. Какая жалость.
Я молчу.
Пульс долбит в ушах. Неужели он что-то знает?..
Не может быть!
О том, что со мной случилось, знают лишь несколько человек в семье и мой психоаналитик.
Не думать, не думать, не думать.
– Я помогу тебе получить землю, – переводит тему Меркулов, а я незаметно выдыхаю.
– Мне не нужна ничья помощь, – отрезаю и ковыряюсь вилкой в салате, аппетит пропал.
– С Зябиковым сама не справишься, – отправляет в рот огромный кусок стейка.
А я как завороженная наблюдаю за тем, как он держит вилку своими длинными пальцами, потом подносит ее ко рту и тщательно пережевывает еду, а потом, как дергается его кадык, когда он глотает. Мне становится жарко, наверное, это от вина.