Ромашка белая - страница 4

Шрифт
Интервал


– Вот еще год и женюсь и будет у меня умная моя Полинка, стану с ней в поле ездить, да разведу лошадей и поедем в степь кататься!!

Отец вздрогнул от таких мыслей, исподлобья посмотрел на мать, та спросила:

– Как же сына мы с отцом без тебя, то будем жить? Не думала, что ты так рано жениться надумаешь.

– Мама я вас не брошу, но и хочу свою семью, вот с отцом построим хату у нас во дворе, где старый сарай. Сделаем там две комнаты и крылечко, будем с Полиной там сидеть и смотреть за нашими детками и лошадьми!

Юноша мечтал с блаженной улыбкой и с закрытыми глазами, он ясно себе представлял, как он важно ходит по двору и раздает команды своим малышам, что утят трогать нельзя и кормить тоже, а курочек за хвосты дергать строго запрещено. Петр хотел быстрее обзавестись детками, чтобы мама всегда грустная, отвлеклась от своих мыслей и стала улыбаться, а отец свою порой слишком крепкую любовь к сыну переключил на внуков. Парень на людях стеснялся, когда отец мог подойти и крепко обнять или рукой растрепать волосы, как будто маленькому мальчишке. Евстигней почти не ругал сына, а если и выходило, то в основном говорил – « не шали, а то придется лозиной пройтись». Но это были лишь угрозы, ни разу за свою жизнь мальчишка не был бит родителями.

– Петр, рано еще в двадцать лет то жениться, да и Полинка еще ребенок совсем.

Пытался отец отговорить сына.

– Папа, а ты на матери женился, тебе только восемнадцать исполнилось, а маме пятнадцать было?

– Да, но тогда время другое было, мать за меня насильно отдавали, за долги, поэтому не ждали, пока она в женщину превратится! – разгорячился отец.

Петр открыл глаза и сел на кровать, ему стало очень обидно, что отец не хочет женить, хотя обещал.

– Отец не женишь – уходом женюсь.

Спокойно сказал и лег обратно.

У Евстигнея потемнело в глазах, до селе сын слушался во всем и всегда, а тут самым страшным грозит, ведь уходом это предать и уйти навсегда, в таких случаях родители редко прощали детей, это клеймо было на всю жизнь.

Отец хотел закричать, но мать упала ему в ноги и начала рыдать:

–Евстигней не бери грех на душу, не иди против его воли, ежели он уйдет, не жить нам с тобой, умрем от стыда и тоски!!!

– Ладно! Ладно! Не рыдай, да встань с колен, больные они у тебя, не трави душу мне! А ты неблагодарный! Не бил я тебя, а надо было!