– Меня не обманешь, – продолжил говорить старик. – Я хоть и незрячий, но прекрасно помню твой голос. Я никогда не забуду голос того, кто спас меня однажды, и подарил надежду.
– Отец, ты меня с кем-то путаешь! – говорил ему, почти переходя на крик.
– Ты можешь мне не верить, – сказал дед, – но я ещё не выжил из ума. Помоги старику, проводи меня в дом, – кряхтя, тяжело поднимался со скамейки.
Больше не говоря ни слова, нехотя взял под руки старика, и вместе мы медленно поковыляли до ветхого домика. Я все также продолжал удивляться тому, что был здесь, я помнил каждую деталь и мелочь, а когда вошли в жилище, сразу почувствовал, что находился дома.
– Проводи меня вон до той двери, – показывал рукой старец, и я послушно это сделал. – Открой дверь и входи! – вдруг громко сказал старик.
Слегка повернул довольно старую ручку, и дверь со скрипом отворилась. Сказать, что обомлел – это значит ничего не сказать. Я будто очутился в своем старом сне, в котором все, абсолютно все в этой комнате было знакомым. Да, сейчас вещи покрыты толстым слоем пыли, но всё-таки. У окна также стоял стол, стул, который был придвинут к нему. У стены – шкаф, на котором висело то самое пальто, в котором прогуливался по набережной. В голову тут же набежали обрывки воспоминаний, обрывки снов. Я стоял и не мог поверить в происходящее. Сделав шаг в комнату, услышал, как заскрипели доски под ногами.
– Я был здесь! – тут же воскликнул.
– Я же говорил, – с ехидной улыбкой, проговорил старик. – Оставлю тебя на минутку, – сказал он, и несмотря на то, что ничего не видел, очень быстро покинул своего гостя.
Оставшись один, не спеша продолжил осматривать комнату, оставляя следы на пыльном полу. Она хорошо сохранилась, а вещи и предметы располагались так, как будто её хозяин только что вышел, и вот-вот должен был вернуться, хоть и прошло очень много лет. Внимательно рассматривая, стараясь не пропустить какую-нибудь маленькую деталь, я увидел, что одна из стен была покрыта пулевыми отверстиями. У меня мгновенно заболела голова, и от боли обхватил её двумя руками. Воспоминания о том самом дне тут же наполнили мои мысли, как я, сидя на этом самом стуле, от невообразимой злости и бессилия расстреливал стену из своего парабеллума, а после открыл ящик стола и бросил его туда. Немного придя в себя, мгновенно бросился к этому самому ящику, в надежде, что там ничего не найду. Выдернув его быстрым рывком, да так, что ветхий ящик остался у меня в руке, на пол упал тот самый пистолет. Я присел на грязный пол рядом с оружием. Правый рукой поднял его и боковой частью приложил к голове и облокотившись на него громко произнёс: