– Ну… – Ветроша немного подумал. – Это же Митро!
Логично…
– Красивый я! – проорал Митро, укатываясь от нас чуть дальше по дорожке. – Чего ты к нему пристал?
Тем временем небо как-то неожиданно быстро заволокло тучами, так что звёзды исчезли. Стал накрапывать тёплый дождь, поэтому мы, распрощавшись с Митро, пошли с Ветрошей обратно в апартаменты.
Первым делом он убедился, что его драгоценные комочки никто не присвоил. И только хотел снова усесться над ними, как я предложил ему сначала самому выбрать себе место для ночлега. Деловито осмотрев всю квартиру, Ветроша в итоге устроился на подоконнике, попросив перенести блюдо с булочками туда. При этом забавно отпятил хвостик, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте за стеклом окна. Но, по-моему, видны там были только тёмные очертания ущелья.
Он всё ещё отпячивал хвостик, уткнувшись клювом в стекло, когда я уходил в спальню, чтобы тут же распластаться на кровати звёздочкой и крепко заснуть.
…Утром всё было, как обычно. Ну, или почти. На этот раз разбудил меня не будильник, а Ветроша, проснувшийся, очевидно, с рассветом. Когда я открыл глаза, он сидел на подушке рядом с моей головой и развлекался щекоткой моих ушей кончиками своих крыльев.
– Комочки! – прошептал он, как только понял, что я уже не сплю.
– Ты уже всё слопал? – я потёр глаза.
– Что там лопать-то было! – оскорблённо произнёс Ветроша.
– Тогда либо я даю тебе комочки прямо сейчас, и ты остаёшься здесь, пока я тренируюсь, либо идёшь со мной, болеешь за меня, а комочки потом, когда вместе сядем завтракать. Что решаешь?
– Ясно, что комочки! – фыркнул Ветроша.
Среагировать я не успел, потому что он тут же захихикал:
– Попался? Конечно, я с тобой!
– Отлично, юморист. Но я буду бежать. Быстро. Ты лететь за мной сможешь?
– Кхрррррбра! – возмущённо проорал Ветроша.
Не ошибся ни в одном звуке!
– Понятно. Тогда побежали-полетели!
Когда я пробежал свои стандартные три километра, а Ветроша их пролетел, первое, о чём он меня спросил:
– А это зачем?
– Что зачем? Бегаю? Мышцы тренирую. Лёгкие.
– Зачем?
– Чтобы вырасти сильным. Гибким. Выносливым.
Он посмотрел на свои лапки. Потом на мои ноги. Потом снова на свои.
И опять на мои… Затем озадаченно произнёс:
– А я не бегаю! Я что, так и останусь макушкой Тоута?
Он хихикнул. Лишь бы Тоут их с Митро не услышал.