Никогда я не сижу без дела: весной, в пору буйных паводков, спасаю, как некрасовский герой, зайцев, летом – тушу лесные пожары, осенью и зимой – выхаживаю птиц, не сумевших укрыться от вьюг в тёплых странах.
В город я не перебрался, несмотря на уговоры своих столичных родственников.
Городским воздухом дышать – всё равно, что пары синильной кислоты добровольно вдыхать, а мёртвые городские однообразные пейзажи и суета городской жизни не заменят тихой размеренной деревенской жизни (воспетой ещё в средневековых пасторалях) и пейзажей, именующихся в белорусском языке тёплым словом, передающим трепет души, – «краявіды».
Поначалу я спас дюжину косых, дрожавших на полузатопленном дереве, потом подобрал кем-то брошенных щенков. Вот и окрестила меня людская молва дедом Мазаем. А вообще-то по профессии я – журналист. Когда местные жители стали с доброй иронией величать меня Мазаем, я создал «Службу спасения деда Мазая» при местной газете «Живой мир». Все истории, которые я вам поведаю, произошли в восьмидесятых годах прошлого века, когда мало кто видел компьютер. Свои статьи я печатал на старенькой портативной пишущей машинке, купленной по объявлению в рекламной газете. А всеведущую Википедию в те годы заменяла простая сельская библиотека с её книжными сокровищами.
SOS! Спасите наших гуппи!
Однажды, в самый канун весеннего равноденствия, в нашу деревеньку приехали Лиза и Алёша Зайцевы, внуки моей соседки Матвеевны. Прибежали ко мне они зарёванные, с красными глазами, и сразу бросились с плачем:
– Мазай, помоги!
– Что случилось, Зайцы? – спросил я. Зайцами я их называл в шутку, как они меня по-свойски Мазаем.
– Беда! Рыбки умирают! – плакала Лиза.
– Может, их браконьеры оглушили? – предположил
я. – Бросили в речку динамит, и у рыб лопнули воздушные пузыри.
– Да нет же, Мазай! – успокоившись, стал объяснять Алёшка. – Не было никакого динамита и браконьеров, а рыбки наши живут в аквариуме.
– Нам их подарили мама с папой. – И у них уже появились мальки!
– У нас появились мальки! – уточнила Лиза.
– А называются они – гуппи.
– И вот теперь они в беде!
– Что же с вашими гуппи случилось? – спросил я.
– У них свернулись хвостики!
– И плавники!
Мне стыдно было признаться, что я разбираюсь лишь в речной рыбе, да и то только потому, что весной спасаю её, идущую на нерест, от браконьерских сетей.