– Без проблем, – ответила девушка, продолжая мягко перебирать и гладить волосы – дай мне пару минут допить кофе и приступим.
Сергею очень хотелось попросить ее перестать так бесцеремонно трогать его, но он не смог. Потому что это было так приятно. Милая девушка, хоть и странная, гладит его по голове – это же хорошо? Хоть она и имеет интерес только к его волосам, пока он сидит в уютном кресле. Хотя и вряд ли очень чистом. Да, оговорок слишком много, но все еще приятно. Пусть это мгновение длится вечно.
Но стоило ему прикрыть глаза и расслабиться, как до него долетели слова «ой, что это я», и миг блаженства прекратился.
Открыв глаза, Сергей встретил смущенный взгляд Тани и, что удивительно, только ее. Компаньон скрылся.
Как интересно.
Он не помнил, когда встретил первого «призрака» или компаньона. Или, правильнее будет сказать, неотступное сожаление, что не покидает человека ни на миг. Сожаление, которое как компаньон ходит за человеком безотрывно, и стоит взглянуть этому человеку в глаза – охотно раскрывает свою историю появления. Есть люди, которые призывают призраков изредка; а есть те, кто и вовсе не жалеют ни о чем. Но увы, больше все же тех, кто терзает свою душу мыслями о неверных решениях, принятых в жизни. Изредка или постоянно.
Маленькие дети, с которыми Сергей дружил в детстве, не сожалели о чем-либо слишком долго. Неясные темные образы витали вокруг чужих взрослых, но не вызывали интереса. Да и зачем было интересоваться чем-то настолько безрадостным, когда перед тобой цветной мир игрушек и веселых друзей?
Но обратить внимание все же пришлось, когда один такой компаньон пришел в дом. Это была мрачная женщина на громких острых каблуках, которая стала по вечерам появляться за папиной спиной. Сергей смотрел на нее за ужином и не мог понять, почему он смотрит на серую тётю, но словно проваливается взглядом и видит ее же, но уже по-идиотски смеющуюся и протягивающую руки для прикосновений?
Позже он узнает, что этот смех еще называют кокетливым.
А проваливающийся взгляд – это погружение в воспоминания отца. И с каждым месяцем воспоминания становились все более мерзкими для детского взора, поэтому Сергей старался больше не смотреть на своего отца. Но если он мог игнорировать ее образ, то игнорировать стук каблуков было сложнее. Сергей уже стал сожалеть, что когда – то взглянул за папину спину: этот стук словно был теперь повсюду, преследовал его в каждой комнате их когда-то уютного дома.