Весь во внимание обратился Яков Михайлович.
→→→
– В одном дремучем лесу жила-была добрая фея Агидель, – начал повествование Феодор. – Матерью ее была златокудрая царица полей Изинерва, отцом – грозный царь Далдон. От матери Агидель унаследовала нежную женственную красоту, от отца – решительность и мужественность характера. Росла она одинокой, печальной. Родителям было не до нее. Мать владычествовала в полях, дипломатией и ратным трудом усмиряя воинствующие племена иван-чая и мать-и-мачехи, отец – великий завоеватель, находился в бессрочных сражениях с грозными соседями-недругами.
Ночами Агидель любила уходить к пруду и голой танцевать у темной воды. Только в этих одиноких танцах при свете луны она ощущала себя полной жизненных сил и девичьего энтузиазма. Однажды, танцуя так у берега пруда и повинуя свое гибкое молодое тело такту звучащей в ее голове прекрасной мелодии, Агидель совершила очередной pas de chat, но подвернула ногу и рухнула в воду.
– Ой! – вскрикнула она.
– Вот корова неуклюжая! – раздалось откуда-то из воды.
– Кто здесь? – испуганно вскрикнула Агидель.
– Хто-хто, дед Пихто! – ворчливо заговорил кто-то неприятным брюзжащим голосом. – Ходют тут, танцуют! Щук распугивают, лягушек нервируют потугами танцевальными.
Из воды показался маленький человечек, не выше полуметра.
– Ой! – еще раз вскрикнула Агидель. На этот раз от стыда – она осознала, что стоит перед неизвестным человечком голая. – Я и не знала, что тут есть кто-то живой, – виновато произнесла девушка, пытаясь прикрыть руками интимные места.
– Можешь не прикрываться! – презрительно заявил человечек. – Мне твои великанские прелести не к радости! Да и танцуешь ты дурно. После pas de ciseaux одна из ног через passé par terre должна проводиться назад, в позу arabesque. А у тебя что? А как ты делаешь demi-plié? Кто тебя учил такому demi-plié? Просто ужас какой-то! Лягушкам на смех!
– Научи меня, как надо, дед Пихто! – попросила Агидель.
– Какой же я тебе дед! Я – гном-гиппоном Апполинарий. Мы, гномы-гиппономы, живем по тыще лет, а мне еще и пятисот нету! Сто последних лет живу в этом пруду, питаюсь лягушками, заедаю тиною, слежу за порядком, рыб ращу. Тишину люблю и покой. А ты сюда ходишь чуть ли не каждую ночь, шумишь, спать спокойно не даешь. Лягушки от твоих fouetté от хохота лопаются.