– Настенька, ты останешься с Ириной Ивановной, договорились?
– Я хочу с тобой! – девочка уцепилась за мать и снова заплакала.
– Дочка, любимая моя, это дела взрослых. Не переживай, со мной будет все хорошо. Видишь, я не одна. Станислав Сергеевич не даст меня обидеть.
Алина еще раз поцеловала Настю и оставила ее на попечение Ирины Ивановны, которая перекрестила ее и сказала:
– Ну, с богом! Ты только не сдавайся, очень тебя прошу. Будь твердой до конца. Ты столько лет терпела издевательства. Положи этому конец!
Алина кивнула и выбежала из подъезда. Она и сама понимала, что наступил тот момент, когда терпение заканчивается, когда нужно принимать решения, пусть даже и неприятные.
– Поехали! – нетерпеливо попросила Алина, когда села в машину, но полицейские не торопились.
– Алина, в этом деле спешкой можно только навредить. Мы тут с Михаилом Захаровичем поговорили, – толстячок важно кивнул, – и решили, что домой ты пойдешь одна. Лучше будет, если твой муж нас увидит не сразу. Иначе он запаникует и не откроет дверь. Он к ребенку как относится?
– К Кате? Он ее любит. Она очень похожа на его семью.
– Вот и ладненько. Значит, при девочке будет вести себя прилично.
– Он меня может не выпустить из квартиры, – неуверенно ответила Алина.
Она чувствовала, что страх выползает из своей норки и парализует волю, а решимость, довести начатое до конца, становится все меньше.
– Об этом ты не волнуйся. Мы позвоним в дверь вашей квартиры через десять минут. Ничего не успеет сделать.
– Я вообще не понимаю, почему он дома. У него сегодня намечались полеты, – растерянно произнесла Алина.
– А ты забыла про ранение? Еще ночью он съездил в больницу, освидетельствовался и взял нужные справки. Так что, дорогая, от работы он сегодня свободен, на больничном, - рассеял ее сомнения Станислав Сергеевич.
Алина продиктовала полицейским домашний адрес и, когда они подъехали и встали за углом, чтобы Виктор не их заметил из окна, выскользнула из машины. Как только она рассталась с защитниками, уверенность покинула ее окончательно. Чем ближе она подходила к дому, тем сильнее дрожали руки. Чтобы собраться с нервами, она стиснула сильнее челюсти и сжала пальцы в кулаки. «Не сдамся! Не сдамся! Господи, пронеси!» – как мантру повторяла она эти слова.
У дверей глубоко вздохнула, достала ключи, но передумала. Трясущимся пальцем нажала на звонок. Дверь открылась сразу, будто Виктор караулил ее приход у глазка.