Как я для себя выяснил, участники таких дискуссий делились на «лавинщиков», рассматривающих снежную лавину и различные ее модификации в качестве основной причины гибели туристов; «ракетчиков», предпочитающих видеть в сбившейся с курса ракете источник трагедии; поклонников иных техногенных версий, которые настаивали на том, что группа погибла вследствие проведения тайных испытаний чего-то опасного в горах Северного Урала (нового оружия, новых видов и средств передвижения); представителей различных криминальных версий, уверенных, что на перевале произошло жестокое убийство; сторонников шпионских объяснений загадки, активно развивающих захватывающие дух гипотезы, в числе которых есть и совместная операция спецслужб СССР и США; приверженцев «фармакологических» объяснений, находящих все новые сведения, демонстрирующие широкие возможности советского «допингостроения» в 1959 году, и полагающих единственной причиной гибели группы воздействие отравляющих, опьяняющих или стимулирующих веществ; почитателей мистических теорий, возлагающих ответственность за происшедшее на инопланетный разум, снежного человека.
Здесь перечислены далеко не все направления работы мысли исследователей, но, как кажется, упомянуты основные. Стоит отметить и колоссальный массив специфической информации, который прилагался к каждой версии гибели группы. Поразительным было и то, что приверженцы конкретной версии зачастую ссылались на наборы фактов о трагедии, по большей части не совпадавшие с теми, что использовались их оппонентами.
Окунувшись в бурлящий источник Всемирной сети и не найдя убедительного ответа на свои вопросы, я направил свой взор на книги.
На тот момент мои рассуждения сводились к тому, что люди, занимающиеся письменными изысканиями, должны разительно отличаться от участников обсуждений в Интернете. «Это солидные исследователи, – думал я, – которые обобщили всю информацию, разобрались в мешанине фактов, разложили их по полочкам, расставили события по своим местам». Оказалось, однако, что практически все исследователи, пишущие книги о гибели группы Дятлова, имеют свою версию трагедии и с разной степенью детальности и литературного таланта разбирают ее или подводят к ней, используя предоставленное им печатное пространство. Но, как правило, такие версии объясняют только часть фактов, а оставшийся, не менее значимый массив материалов зачастую просто игнорируют.