И всё же…
– Хорошо, – кивнула я и откинулась на спинку кресла.
Закрыла глаза. Отмотала воспоминания и нашла нужный момент.
Чудовищный. Мучительный.
Когда мне без анестезии вырезали все органы тупым ножом.
Полтора года назад.
Боль. Боль, охватившая всё тело. Пульсирующая в каждой клетке. Она растекалась, опоясывала. Плавила. Плавила моё тело. Самый сильный очаг можно было определить, не открывая глаз. Голова. В неё словно залили вулканическую магму, и она медленно, с особой изощрённостью и жестокостью изничтожала каждый нейрон.
Я хотела прикоснуться ко лбу, вытереть мокрое. И не смогла. Рука не слушалась. Я попыталась разлепить глаза, и их мгновенно пронзило сильной резью. Я дёрнулась и тут же замерла, испугавшись громко запищавшего монитора.
Череп разрывало на части, а горло драло колючей сухостью, словно его под завязку забили опилками. Я накопила немного слюны и сглотнула. Не помогло. Ещё раз. Бесполезно. Тяжёлое тревожное дыхание вырвалось сквозь слипшиеся губы.
– Эмили, ты слышишь меня? – откуда-то сверху раздался знакомый, пронизанный откровенной паникой голос. – Кивни, пожалуйста, если слышишь.
И я кивнула. Потому что слышала.
– Зови Фрэнка. – Снова голос сестры. – Скорее.
Я повторно попыталась разомкнуть веки. Превозмогая ломоту, я очень сильно старалась увидеть хоть что-то, и это несгибаемое упорство помогло мне одержать первую маленькую победу в неравной схватке. Сначала передо мной растянулась тонкая светлая полоса, а затем появились размытые очертания комнаты.
– Вот. – В мои губы ткнули чем-то тонким и колючим. – Сделай пять коротких глотков.
Я попыталась увернуться, но не смогла. Голова весила миллионы фунтов.
– Это просто вода, Эмили. Не волнуйся.
Вода. Какое волшебное слово. Глупо опасаясь, что её могут у меня отобрать, я принялась жадно всасывать жидкость. Не считая. Я не могла считать. Несколько секунд я слышала лишь гулкий звук собственных сглатываний, а затем трубочку довольно резко выдернули у меня изо рта. Возможно, я превысила дозу. Хотелось попросить ещё, но язык будто онемел, и я вяло двигала им из стороны в сторону, пытаясь выжать из себя хоть одну букву.
Медленно сморгнув туманную пелену, я забегала более осознанным взглядом по комнате: белая мебель, игла в руке, стойка с капельницей и подушка между ног. Я попыталась сдвинуть отяжелевшее тело на пару дюймов, и мгновенная, словно нетерпеливо ожидающая своего выхода боль взорвалась, охватила нижнюю часть туловища. Непроизвольно застонав, я с силой впилась зубами во внутреннюю сторону щеки, и противная соль заполнила рот. Меня затошнило.