Первое, что нужно сделать утром, проверить все полицейские участки города, не поступало ли туда заявление о пропаже молодой женщины. Не могла же она жить одна в таком молодом возрасте, у нее обязательно должна быть семья. А раз в газетах этим вечером сообщили о происшествии. они должны задаться вопросом, не является ли жертва их родственницей? В общем, утро вечера мудренее.
Матушка находилась в Москве, и князя встретила опустевшая усадьба. Но стоило затопать ногами, стряхивая налившую мокрую жижу, как вспыхнул свет.
Расцвет крепостничества в XVIII веке давал дворянским семьям возможность не ограничивать себя в количестве рабочих рук. Людей в домах держали премножество, кроме выездных лакеев и официантов имелись дворецкий и буфетчик, а то и два; камердинер и помощник, парикмахер, кондитер, два или три повара и столько же поварят; ключник, два дворника, скороходы, кучера, форейторы и конюхи, а ежели где при доме сад, так и садовники. Кроме этого у людей достаточных и не то что особенно богатых бывали свои музыканты и песенники, ну, хоть понемногу, а все-таки человек по десяти. Это только в городе. Но в конце XIX века прислуги стало намного меньше, порой даже в богатых домах их было не больше двух-трех человек.
Гагарины держали выезд, соответственно кучера и конюха, крестьянская девушка убирала дом, а на кухне всецело царила Пелагея, которая так и не научилась нормально готовить после смерти предыдущей кухарки, ее собственной матери. Но не выгонять же дурынду на улицу, говорила обычно княгиня. С годами «дурында» превратилась в дородную женщину но есть ее стряпню по-прежнему невозможно.
– Ваша светлость, а ужин?
– Спасибо, Пелагея, я уже поел. – Князь порадовался, что успел плотно поесть в городе перед возвращением домой.
Хорошо, что матушки нет дома. Она наверняка прочитала бы уже вечернюю газету и от расспросов не отвертишься. Или от разговоров о красавицах-дочках их друзей. Гагарин слыл убежденным холостяком и категорически отвергал все предложения поухаживать за дочерью князя такого-то или графини такой-то. В данный момент Павла интересовала лишь служба.